- Ты никогда никого не любил, кроме своей тигрицы, - сказала она каким-то безразличным тоном, и я понял, что разговаривал во сне, а может даже, кричал.
- Иди сюда.
- Пусти!.. Ты вчера уснул, и я не успела тебя обрадовать, что король в Тарлероле.
- Что?!
- И мой муж, разумеется, тоже. И мой отец. Они все о чем-то договариваются.
Она встала и медленно начала одеваться.
- Ты куда, Нолли?
- К белошвейке. У меня износилось все белье.
- Тебя проводить?
- Не надо.
Я даже обрадовался, что она ушла. Я понял, что мне нужно вернуться в лес. Меня звали. Во мне надрывался голос белой тигрицы.
Изольда как всегда была на кухне. В белом переднике, волосы заколоты, с половником в руках.
- Мартин, ты знаешь, что Эрих Третий в городе?
- Ну и черт с ним.
Мы сходились все ближе и ближе, пока она не уронила свой половник. Я прижимал ее к себе крепко и никуда уже не хотел, и ничего не хотел, только обнимать эту тростинку и целовать ее дрожащие губы.
- Ну что ты делаешь! - сказала она, вырываясь и снова направляясь к столу.
Я шел за ней следом.
- Никого же нет.
- Ну, как ты не понимаешь! - она вспыхнула, - я так не могу... Нолли же мне как сестра. Да что я...
- Но я не люблю Нолли. Я люблю тебя.
- Ты с ума сошел? Она твоя жена.
- Кто тебе сказал?
- Что?! - Изольда возмущенно распахнула и без того огромные глаза, - что я слышу, Мартин? Ты увез девушку от родителей и не женился на ней? Кто ты после этого? Как же ты мог?
- У нее есть муж, - сказал я, теряя терпение, я был готов ей все рассказать, лишь бы она не смотрела на меня с таким презрением.
Изольда как-то сразу сникла и отвернулась.
- Всё равно это ничего не меняет. Она же тебя любит.
- А ты?
- А я просто старая одинокая женщина, вот и всё. А ты дразнишь меня...
- Ну что ты говоришь! - я повернул ее к себе, чтоб заглянуть ей в лицо, но она всё время отворачивалась, - скажи, скажи прямо, разве ты не поняла тогда, что мы созданы друг для друга?
- Поняла, - вздохнула она, - я это еще раньше поняла. Только не нужно ничего этого. Ничего у нас не получится.
Послышался скрип двери и легкие шаги Нолли.
- Ну, хочешь, я скажу ей? - спросил я.
- Ну, как ты можешь!
Когда Нолли заглянула на кухню, мы уже стояли в разных углах. Она была хорошенькая, голубоглазая, с золотыми локонами и белой бархатной кожей. Но самое ужасное, что она ни в чем не была виновата, а виноват был только подлый Энди Йорк, который сбежал с ней просто назло одному гнусному типу, который ударил его плеткой по лицу.
- Изольда, дай мне коня, - сказал я, глядя в пол, - мне нужно в лес.
- Коней нет, - ответила она, тоже не поворачиваясь, - Ольвин забрал обоих.
*********************************************************
*******************************
Я пошел пешком, впрочем, это было и лучше, потому что мне предстояло лазить по пещерам, а такого роскошного коня было страшно оставлять надолго одного.
К полудню я подошел к Сонному озеру, в те места, где встречался с моей тигрицей. Только тогда была осень, опавшая листва, серое небо, талый снег... и была она.
- Ты мне все перепутала, - говорил я ей, погружая пальцы в белую шкуру, - я уже не знаю, чего я хочу! Я люблю тебя... Но я же не могу жить с тобой в лесу! Я поэт, я музыкант, мне нужна публика, люди... много людей! Понимаешь?
И я видел в ее зеленых глазах пронзительное одиночество, которое выворачивало душу наизнанку
Больше я ее не встречал. Никогда. Она отпустила меня, а я сам не знал, хочу ли я этого! Я опять метался по лесу, искал ее целыми днями, кричал, ломал ветки, бил кулаками землю. Я почему-то был уверен, что никогда уже никого не полюблю, кроме нее. Да разве могла хоть одна женщина с ней сравниться? В каждой женщине есть что-то от кошки, но в кошке собрана вся женственность, какая может быть.
Помню, на третий день бесплодных поисков я был похож на живой труп. Темнело. Я уныло брел из леса к замку. Проходя мимо тех четырех окон, которые никогда не горели, и за которыми прятался барон Оорл, я заметил, что туда кто-то карабкается по стене. Очевидно, не один я страдал любопытством в этом замке.
По узкой спине и черным локонам я даже в темноте узнал Нарцисса. И не удивился ни капли. От этого типа с алмазной серьгой можно было ожидать чего угодно.
Он свалился, не дотянувшись до подоконника, и так и остался сидеть в липкой жиже, потирая ушибленное колено и тихо постанывая. Я подошел поближе.