– Сполню, батька!
– Сполняй и доганяй меня дорогой! Эй! Трога-а-а-й!
Казаки конвоя запрягли тачанки и «монарх» укатил прочь…
***
Баронесса снова вызвала к себе Ульяну.
– Я все разузнала, барыня. По царскому велению был заарестован пойманный офицер.
– Что за офицер? Откуда он взялся?
– Дак, сказывают, что атаман Хотиненко его в степи нашел. Он его и к царю привез. Но затем было приказано сего офицера посадить под замок.
– Почему же?
– Пропала его головушка ныне, барыня.
– Почему пропала? Да ты говори толком, Ульяна.
– Виновата я барыня.
– Ты? В чем виновата?
– Подслухала я как царь батюшка да ватамн балакали.
– Какой атаман? Ты говори толком.
– Я и говорю, барыня. Ватаман Хотитенко Иван, здоровый такой мордатый. Он поутру к царю пришел. Они и говорить стали, что делать в офицером и с девкой комиссаршей.
– Комиссарша? Кто такая?
– Дак вчерась только приехала в Котылызу к царю нашему. Сказывают от большевиков.
– И что?
– А ныне и её и офицера батюшка тайно приказал в расход.
– В расход?
– Постреляют сердешных. А офицерик-то молодой и красивенький.
– И когда же?
– А сразу опосля после свадьбы. Как поженит вас поп, так и хлопцы наши могилку за околицей и спроворят.
– Куда уехал «царь»? – спросила баронесса.
– Известно куда. За попом оне поехали. Поп-то загулял сказывают. Сильно пьет батюшка. Вот царь и поехал его в трезвость привесть. И мне с той поры быть при тебе барыня… Вот снова запамятовала. Не могу слово-то запомнить. Дак слово такое мудрёное царь сказал. Запамятовала я, барыня.
– Фрейлиной быть тебе Ульяна? – догадалась баронесса.
– Вот это самое и есть, барыня. Мне сказано быть подле ваших покоев и делать чего скажете. Ведь выпущать вас отсюда не велено. Я вам в услужении. Может молочка с утра желаете? Принесу парного.
– Снимай свое платье! – приказала баронесса девушке. – Ты со мной одной комплекции. Столько лет?
– Мне? 14-ть исполнилось. Но как мне снимать платье?
– Приказ мой ясен?
– Мне того не велено, барыня.
– Кем не велено? Ты сказала, что тебя приставили исполнять мои приказы. Ты фрейлина. А это обязанность фрейлины. Мой приказ – раздевайся!
Крестьянская девушка испугалась и стала выполнять приказ баронессы.
– А как мне ныне ходить в исподнем? – спросила девушка.
– Оденешь любое платье из тех, что есть в этом сундуке, Ульяна.
– Дак, барыня, это сундук царской жены, – испугалась Ульяна.
– Вот и распоряжайся им по своему усмотрению. Выбирай все что хочешь. Я разрешаю.
Девушка сразу кинулась к сундуку. Он представлял большую ценность для всех деревенских девок, которых нагнали в «царский» дом. Они рассказывали друг другу, какие богатства там хранятся, и какая жизнь ждет новую царицу. А здесь сама будущая царица не только разрешает посмотреть на «сокровища» но и взять то, что тебе нравится. Какая девушка могла устоять?
Улька сразу бросилась к сундуку. Она откинула крышку и увидела платья! И какие! Это совсем не тот домотканый сарафан с выцветшим рисунком и простая рубаха, что были на ней. Там был настоящий шелк с таким красивым узором на ткани.
– Красота-то какая писанная!
– Бери, бери, Ульяна! Всё бери! – поощряла её баронесса, одевая платье крестьянки.
Девушка вытащила из сундука кружевные панталоны. Такого она еще никогда не видела.
– А это чего такое? Вроде мужицких подштанников, но чудные какие.
– Это женские вещи, Ульяна. Только женские. Нижнее белье что под платье надевают.
– Чудно!
Баронессе вдруг захотелось принарядить эту молодую крестьянскую девушку. Интересно, что из неё может получиться в господском наряде?
Пока она этим занималась, в покои к царской невесте заявилась старуха Пелагея Романовна, состоявшая при «царском дворе» ключницей.
– Чего это? Улька в господском уборе?
– Я велела Ульяне нарядиться.
– С чего это? – спросила Романовна.
– Царь назначил её моей фрейлиной. А ты знаешь, Романовна, что такое фрейлина?
– Слово то какое. И знать не знаю. У нас чай не содом с гоморой!
– Фрейлина всегда должна быть хорошо одета. Это вам не девка для мытья полов. Вот я и наряжаю Ульяну, согласно царского приказа!
– Ну, коли так, то ладно. Но все же чудно! Улька-то ране полы мыла. Она мастерица полы мыть. И как их мыть в господском уборе? Сама подумай, касатка.
– Фрейлины полы не моют, бабка Пелагея.
– А я вот чего пришла, голубка моя. С радостью тебя поздравить. Царь убыл со своими казаками в соседнее село. Токмо не в ближнее, а в дальнее село Опошня, где поп наш в церкви тамошней служит.