— Проклятье? — спросила я, отступая назад, пока не уперлась в Биса.
— Не будь это проклятием, не сработало бы, — Ал следил за мной поверх своих темных очков, и улыбнулся, показывая огромные зубы. — У меня осталось не так много богатств, как было раньше, но зато есть ауры, выстроенные в линию в великолепных бутылях, как некоторые люди коллекционируют вино. Я специализируюсь на восемнадцатом столетии. Это было хорошее время для сбора душ.
Я задрожала, убеждая себя, что это из-за холода.
— Я лучше подожду, пока моя сама восстановится, спасибо.
— Думаешь, меня волнует твое мнение? — Ал повернулся, отчего полы его пальто взметнулись, и посмотрел на линию, проходящую по кладбищу. — Я вернусь через пять минут, — сказал он, начиная исчезать. — Если я правильно помню, где Кери припрятала их. Жди меня здесь, — сказал он, указывая на линию, как будто отдавал приказ собаке. — И не вздумай снова вырубиться, когда я вернусь. И прихвати свою сумку. Заплатишь за это, начав сегодня пораньше. Давай, шагом марш!
— Ал… — заныла я, раздраженная тем, что он пытается замаскировать свою жадность поддельным интересом о моем здоровье. Его не заботило, упаду ли я в обморок или нет. Путешествие в Безвременье обойдется ему дешевле, если мы переместимся по линии, хотя он ни за что это не признает, но у него сейчас такой недостаток наличности, что даже эта мелочь была для него важна.
— Вон там, — сказал Ал, указывая на место возле линии. Мерцание обволокло его, и он исчез. Остались только его следы на снегу и слабый аромат жженого янтаря.
Я разражено вздохнула и посмотрела на высокую стену, окружающую задний двор. Придется подождать еще двадцать четыре часа, прежде чем мы с Айви сможем пойти поговорить со Скиммер. Не говоря уж о том, что ОВ за это время может найти Мию, или кто-нибудь может погибнуть. Услышав звук текущей воды, я обернулась к Бису, и обнаружила, что он покрывает некоторые могилы слоем льда. Он становился меньше с каждой секундой, и белел, забирая тепло из воды, прежде чем выпустить ее. Куда еще страннее?
— Я ни за что не возьму чью-то ауру, — пробормотала я, представив Ала, сидящего на мне и зажимающего мой нос, чтобы я открыла рот. Правда же заключалась в том, что я уже много раз бывала в его квартире, и у него, вероятно, скопилось достаточно моих волос, чтобы осуществить проклятье. Все, что ему нужно было сделать, это активировать его, и на мне окажется чужая аура. Чудесно, блин.
Бис сплюнул небольшие кусочки льда, проверяя свое равновесие, и, взлетев, уселся ангелу на плечо. Он выглядел больным.
— Хотите, чтобы я отправился с вами? В Безвременье?
Он выглядел перепуганным до чертиков, и у меня сжалось сердце.
— Нет. Конечно, нет, — сказала я твердо, ища зеркало вызова и позабытый пакет с печеньем. — Ал тебя подначивал. Я не возьму тебя в Безвременье, даже если ты попросишь. Там ужасно, — он расслабился и опустил крылья. Я добавила:
— Слушай, я не хочу идти в церковь. Не хочу, чтобы Ал появился там и вызвал кучу неприятностей. Скажешь Айви, что ничего не вышло, и прихватишь мою сумку? Она уже собранна и лежит в моей ванной. О, и напомни, чтобы Айви перенесла встречу на понедельник.
Безопасность была хорошим предлогом не возвращаться в церковь, но на самом деле я просто не хотела видеться сейчас с Дженксом. Вот дерьмо, мне не хотелось тратить целый день на то, чтобы держать Ала на расстоянии, пока мы ходим по вечеринкам. Примерно этим мы и занимались каждый раз. Ал называл это налаживанием деловых связей. Неудивительно, что он сломался.
— Конечно, мисс Морган, — сказал горгулья, опустив глаза, как будто знал, почему я посылаю его, вместо того, чтобы пойти самой. Бис расправил крылья и полетел к церкви, снова становясь черным, чтобы поддерживать высокую температуру тела. Его кожистые крылья взмахнули всего лишь раз, и он уже был в воздухе, выглядя пугающе, пока летел.
Оставшись одна, я взяла зеркало вызова и пакет печенья. Я не собиралась брать чью-либо ауру. Я лучше вынесу боль. Опустив голову, я пошла по снегу, и вздрогнула, когда почувствовала, как холод линии коснулся меня. Обычно ощущения были другими, но моя аура была тонкой, а это моя линия, ей больше никто не пользовался, ведь она была маленькой и окруженной покойниками. Люди суеверны.
Найдя свои следы, оставшиеся с прошлой недели, я отошла в сторону и положила зеркало и печенье на ближайшее надгробие.
— Спасибо, Беатриче, — прошептала я, прочитав надпись на камне. Обняв себя руками, я осмотрелась вокруг, стараясь не замерзнуть. Это напоминало ожидание на автобусной остановке, и я поняла, что смотрю вникуда. Криво улыбнувшись, я медленно расфокусировала зрение, пока не убедилась, что это не причинит мне боль — и включила второе зрение, надеясь увидеть появление Ала до того, как он выскочит из ниоткуда и перепугает меня к чертовой матери.
Внезапно меня окружила красная лента энергии, выглядевшая, как северное сияние, расширяющееся и сужающееся, неизменное, вечно меняющееся, бегущее неизвестно куда. Окруженная им, я увидела измененный ландшафт с чахлыми кустами и обледеневшие надгробия. Все вокруг было красноватым, за исключением луны и могил, и хотя сейчас луна была нормального серебристого цвета, когда я попаду в Безвременье, она тоже станет уродливого красного оттенка. Хотя, мы не так много времени проводили на поверхности.
Я задрожала. Не люблю, когда мои волосы раздувает ветер из Безвременья. Хотя здесь не было снега, могу поклясться, что здесь намного холоднее.
— Когда угодно, Ал, — позвала я, и прислонилась к надгробной плите Беатриче. Он хотел, чтобы я ждала. Сукин сын.
— Ах, моя возлюбленная ведьма, — вздохнул полузнакомый голос. — Вы крепче, чем стальной капкан, но я полагаю, что вы не сможете и дальше удерживать душу и тело вместе. Конечно, я могу помочь, если вы позволите.
Я резко обернулась, начиная злиться, когда увидела Ала позади меня, небрежно поставившего ногу на надгробную плиту. Он принял облик Пирса и выглядел неотразимо. Я стиснула зубы. Но тут я поняла, что Ал не знает о Пирсе и не стал бы искать информацию о нем в моих воспоминаниях, а то, как он называл меня, или его забавный акцент представляющий смесь грубого уличного сленга и доповоротного английского…
Потрясенная, я уставилась на призрака, одетого в старомодный костюм-тройку и длинный плащ который он как-то одолжил у моего брата. Сейчас он был чисто выбрит, и носил странную шляпу. Поняв, что я уставилась на него, он встал ровно, его глаза расширились от удивления, освещенные лунным светом.
— Пирс? — спросила я неуверенно. — Это вы?
У невысокого человека отвисла челюсть, и он, сняв шляпу, сошел с могилы. Позади него не было следов в снегу.
— Видимо, дело в линии, — прошептал он удивленно. — Мы оба сейчас в ней, и Вы общаетесь… используя второе зрение, не так ли? — его лицо освещала лампочка, висевшая над дверью возле крыльца. — Вы не часто это делаете, находясь в линии.
Я не могла пошевелиться, не веря в происходящее.
— Мой отец не разрешал мне, говоря, что никогда не знаешь, что ты там увидишь, — сказала я, не задумываясь. Я чувствовала себя нереальной, ошеломленной.
Он пожал плечами, и радость заполнила меня, когда я быстро вдохнула. Я быстро пересекла расстояние, разделявшее нас, и остановилась, улыбка померкла. Это должно быть шутка. Одна из извращенных шуток Ала.
— Какое слово открывает медальон моего папы? — спросила я осторожно.
Пирс наклонился вперед, и, почувствовав его холодное, а не теплое, как должно было быть у Ала, дыхание, я поняла, что надежда возвращается.
— Лилово-белый, — прошептал он, касаясь носа. Я радостно протянула палец в перчатке и ткнула его в плечо. Он качнулся назад.
— Пирс! — воскликнула я, стиснув его в объятьях, отчего он удивленно выдохнул. — Боже мой, я могу дотронуться до вас. — Я отпустила его, хлопнув по плечу. — Почему вы не сделали этого раньше? Я имею в виду, не встали в линию! Я здесь каждую неделю. Я собиралась снова использовать то заклинание, но теперь в этом нет необходимости! Черт, как я рада вас видеть!