Дженкс в шоке отлетел на несколько футов. Айви ожила, резко выдернула ящик с каким-то хламом, бросила мне в ладонь кусок магнитного мела и отступила. Костяшки её пальцев, сжимающих бутылку с апельсиновым соком, побелели от напряжения.
Моё раздражение мгновенно испарилось, когда я проследила взглядом, как она возвращается в свой угол на кухне. Её движения были медленными и дразнящими, а глаза — почти полностью черными. Я знала, что Айви, с её инстинктами, тяжело переносит мои негативные эмоции, и выдохнула, стараясь успокоиться. Мне хотелось, чтобы она была здесь. Я знала, что разговаривать с Алом в саду один на один безопасно, заниматься же этим здесь, возможно, было рискованно, и я хотела, чтобы они были рядом.
— Почему бы тебе просто не позвонить Дали и не пожаловаться? — спросил Дженкс.
Появилась и исчезла вспышка беспокойства.
— Я могла бы, — произнесла я, согнувшись в три погибели и пытаясь провести светящимся мелом жирную черту строго по вырезанной в полу кухни линии круга. — Но потом я буду ныть, чтобы кто-то ещё решил мою проблему. Ал по-прежнему не будет воспринимать меня всерьёз, а Дали я буду должна услугу. Если я не заставлю Ала относиться ко мне с уважением, мне никогда это уважение не получить. Он затащит мою задницу на ту сторону линий на несколько недель. Легко представляю себе это.
Дрожащими руками я положила мел на стойку, рядом с зеркалом вызова. Как я буду это делать?
Крылья Дженкса превратились в сплошное размытое пятно, но со стойки он не слетел. В тревоге я прислонилась к раковине и сняла сапоги. Никто не сказал ни слова, когда я пнула один из них под стол, следом за ним второй, где они скользили до тех пор, пока не остановились возле сумки с моими вещами. Сквозь ткань носков явственно ощущались кристаллики соли, и я дрожала на линолеуме. Если бы кто-нибудь мог представить, как я хотела быть свободной. И когда я появлюсь на кухне Ала, ему придется иметь со мной дело. Мне не терпелось поблагодарить его за то, что он заставляет меня это делать.
Если, конечно, у меня получится. Затаив дыхание, я шагнула в центр круга.
Дженкс взмыл вверх, красная пыльца густо сыпалась с него.
— Айви, скажи ей, что это плохая идея.
Поставив перед собой нетронутый апельсиновый сок, Айви покачала головой.
— Если у нее это получится, она будет в безопасности. И ей уже не нужно будет так полагаться на нас, Дженкс. Поэтому я говорю — пусть попробует.
Пикси издал резкий звук, и его дети, облепившие дверь, исчезли.
Меня пробрала дрожь, я нервно дернула на себя зеркало вызова и опустила руку в центр узора из пентаграмм. Холод тут же коснулся моих пальцев, ледяная дрожь исходила прямо с поверхности красного стекла, сводя их судорогой.
— Я могу это сделать, — сказала я, приказывая себе верить. — Ты говорил, что линии существуют параллельно с нашим временем. Я сотни раз видела, как Ал делал это, quod erat demonstrandum (что и требовалось доказать). Думай о хорошем. Кухня Ала. Запах озона. Спокойствие. Мистер Рыба.
Дженкс подлетел ко мне, роняя пыльцу на круг. Если он останется здесь, он окажется запертым в круге вместе со мной.
— Дженкс, побудь рядом с Айви.
Он покачал головой, скрестив руки на груди.
— Нет, твоя аура недостаточно плотная. Это может тебя убить. Подожди, пока твоя аура не восстановится.
Я стерла пыльцу со стекла и сильнее прижала к нему руку.
— У меня нет времени. Я должна решить эту проблему сейчас, или она будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь. Вернись назад.
Коленки дрожали, и я порадовалась, что между мной и Айви была барная стойка.
— Нет, я не позволю тебе сделать это. Айви, да скажи ты ей, что это плохая идея!
— Убирайся из круга, Дженкс, — глухо сказала я. — Что, если Ал решит, что ему хочется пикси, а? Или, кто знает, вдруг у него появится вкус к вампирам? Что помешает ему высунуться из линии во время обеда и схватить тебя или одного из твоих детишек?! Я думала, что у него есть хоть немного совести, чтобы не делать этого, но я ошибалась. И видит Бог, я заставлю его относиться ко мне с уважением. Единственная причина, почему Ал не делал этого раньше, заключается в том, что пока он был здесь, рядом со мной никого не было. А теперь у него крышу снесло. Он схватит тебя. Вон из моего круга!
Дженкс издал вопль разочарования, выбросил облако пыльцы, осветившей всю кухню, и удалился. Из святилища какое-то время слышались его возмущенные крики, затем все стихло.
Айви открыла глаза, и у меня кровяное давление упало, когда я посмотрела на неё. Глаза у неё были черными от страха.
— Как долго мне следует ждать, прежде чем просить Кизли, чтобы он вызвал тебя назад?
Я посмотрела в окно, потом на часы.
— Ровно до восхода солнца.
У меня заболела голова, и я заставила себя разжать челюсти. Это будет самым трудным из всего, что я когда-либо делала. И я даже не знаю, получится ли у меня. Я глянула на часы над раковиной, медленно выдохнула и шагнула обратно в линию.
Я вздрогнула, когда вновь ощутила, как сырой холод острыми металлическими шипами царапал мои нервы. Ощущения были хуже, чем до этого, из-за приступов тошноты я чувствовала себя больной.
Загудели крылья Дженкса, он вернулся и парил рядом с Айви, вокруг него переливался ареол из черных блесток. Я еще не поставила круг, но он остался рядом с Айви. Я моргнула и задрожала, ожидая, пока восстановится равновесие.
— Головокружение, — объяснила я, вспоминая ощущения. — Но я в порядке. Я могу это сделать. Неужели это так трудно? Том ведь может это делать.
— Это потому, что у тебя тонкая аура, — сказал пикси. — Рэйч, пожалуйста…
Я сжала челюсти, и головокружение усилилось, я потрясла головой — она закружилась сильнее. Я приказала себе стоять прямо и, когда Айви кивнула, неловко стащила со своей правой ноги носок и коснулась большим пальцем четкой меловой линии.
«Rombus», — уверенно подумала я. С помощью этого слова я могла мгновенно поставить круг.
Меня пронзило болью. Я отдернула руку от зеркала, когда почувствовала, как в неё с удвоенной силой рванулась энергия линии, слишком мощная без защиты моей ауры.
— О, Боже, — простонала я и свалилась на холодный линолеум, когда новая волна боли накрыла меня. Меня разрывало. держивать круг было мучительно больно, из-за головокружения тяжело вдвойне, боль отдавалась в теле резкими толчками, будто в меня врезался грузовик Мака. Вы можете выжить после того, как в вас врежется грузовик Мака. На самом деле, и я могла. Но не без ремня и подушек безопасности, чтобы смягчить удар. Моя аура была такими подушками. Сейчас же она была тонкой и поэтому бесполезной.
— Айви! — заорал Дженкс, глядя на то, как я бороздила щекой шероховатый от соли линолеум в очередном приступе боли.
— Сделай что-нибудь! Я не могу удержать её!
Я не отпустила линию — я смотала её в себя. Сила линии рванулась из моего Ци, и я в облегчении выдохнула, когда боль исчезла. Электричество вырубилось, и неожиданный всплеск силы эхом пронёсся по всей церкви.
— Ложись! — заорал Дженкс, и по ушам ударил пронзительный хлопок.
— Дерьмо, — прошипела Айви.
Крупинки соли с пола царапнули меня по щеке, когда я подняла голову и затуманенным взором проследила за её быстрыми шагами в кладовую позади меня. Мое внимание, однако же, привлёк холодильник. Он горел, страшным золотисто-черным пламенем, освещая цветом моей ауры разрушенную кухню, дверца его была распахнута и держалась только на одном болте. Я сломала наш холодильник!
— Дженкс, — прошептала я, вспоминая, с какой силой линия вырвалась из меня. Кажется, я расплавила все предохранители в церкви.
Рядом загудели крылья пикси, Айви гасила магический пожар огнетушителем. Я слышала пиксенят, и закрыла глаза, продолжая лежать на полу в позе зародыша и ожидая, когда мерцающий свет погаснет. Огнетушитель с шипением выдохся, и единственным звуком на кухне осталось мое прерывистое дыхание. Никто не двигался.