Лицо Робби покраснело, и он передернул своими тонкими плечами.
— Заткнись.
— Нет, это ты заткнись, — резко отозвалась я. — Она счастлива здесь. У нее есть друзья, и здесь все ее воспоминания. Неужели ты не можешь просто оставить нас в покое? Как ты обычно делал?
Робби взял у меня коробку и поставил позади себя.
— Я сказал, заткнись. Она должна уехать отсюда по тем самым причинам, которые ты сейчас назвала. И не слишком ли это эгоистично с твоей стороны держать ее здесь, когда она, наконец, нашла в себе мужество сделать что-то со своей жизнью. Тебе нравится видеть ее такой? — сказал он, тыкая пальцем в сторону кухни. — Одетой, как старая женщина? Разговаривающей так, будто жизнь окончена? Она не такая на самом деле. Я помню, какая она была до смерти отца, и эта старуха — не она. Она готова отпустить отца. Позволь ей это сделать.
— Я не забираю ее у тебя, — добавил он, мягче. — Ты помогла ей пережить смерть отца. Я был трусом. Я был глуп. Но если сейчас ты не позволишь ей уехать, тогда это ты трусиха.
Мне не нравилось то, что я услышала, но заключив, что он прав, я подняла на него взгляд. Мое лицо было искривленым и безобразным, но это то, что я чувствовала.
— Она хочет быть ближе к Такате, — продолжал Робби, и я презрительно фыркнула. Ну конечно, он и его сюда приплел. — Она хочет быть ближе к Такате, а Таката не может жить в Цинциннати, — убедительно сказал он. — У нее нет здесь друзей. Ни одного. И благодаря тебе, она впредь не сможет продавать чары — после того, как ты стала изгоем.
Потрясение холодом прошло сквозь меня, и мое сопротивление улетучилось.
— Т-ты знаешь об этом?
Он отвел глаза, потом поднял их.
— Я был с ней, когда мы узнали. Они больше не будут ничего продавать ей, и покупать тоже не будут. Как будто она сама в их глазах стала изгоем.
— Это несправедливо.
У меня свело живот, и я обхватила его руками.
Развернувшись боком, Робби положил одну руку на пояс, вторую приложил ко лбу.
— Ради Христа, Рэйчел. Ты была изгнана?
Смущенная, я подалась назад.
— Я-я не знала, что они… — пробормотала я, затем поняла, что он не поверил мне, и подняла подбородок. — Да. Потому что я общаюсь с демонами.
Робби скрипнул зубами и посмотрел на мой демонский шрам на запястье.
— Ну, хорошо, — добавила я. — И возможно еще потому, что заключаю с ними сделки, когда вынуждена. И я провела некоторое время в Безвременье. Вроде так.
— Ах-ха.
Скрестив руки на груди, я выдохнула.
— И в демонской тюрьме, — добавила я, чувствуя себя виноватой. — Но это было для того, чтобы спасти Трента Каламака. Он тоже был там. И никто не злится на него за это.
— Что-нибудь еще? — издевательски протянул он.
Поморщившись, я произнесла:
— Ты же видел новости, да?
Кадры, в которых демон тащит меня на заднице по улице, стали для новостей вступительными титрами.
Гнев Робби исчез в удивленном фырканье.
— Это должно было быть больно.
Я улыбнулась, но улыбка тут же исчезла.
— Не так плохо, как то, что ты делаешь мне.
Он вздохнул и толкнул коробку ближе к выходу.
— У нее ничего здесь нет, Рэйчел.
Я вновь завелась.
— Есть я.
— Да уж, но из-за твоего промаха она уже не сможет нормально жить здесь.
— Черт возьми, Робби, — вздохнула я. — Я не хотела, чтобы это случилось! Если она уедет, у меня никого не останется.
Он направился к лестнице.
— У тебя есть друзья, — сказал он, опустив голову и толкая ногами коробки по полу из фанеры ближе к выходу.
— Друзья, которых ты совершенно не одобряешь.
— Так заведи новых.
«Так заведи новых», — раздраженно подумала я. Уставшая, я подняла последнюю коробку с игрушечными зверями, названными в честь моих умирающих или мертвых друзей. Их было так много. Мои мысли обратились к Маршалу, потом Пирсу. И как я объясню Маршалу то, что меня изгнали? Это было слишком для нашей дружбы. Мне не следовало заниматься с ним выталкиванием силы.
Робби поднял вторую коробку.
— Тебе надо что-то менять в жизни.
Я набрала воздуха, чтобы начать протестовать, и ощутила густой запах пыли.
— Как? Я пытаюсь. Я очень стараюсь, но нет никого достойного, кто бы смог выжить в том дерьме, в которое превратилась моя жизнь.
Вытянутое лицо Робби снова стало жестким, и он начал спускаться по лестнице.
— Это просто оправдание. Ты была изгнана, и ты сделала больно маме. А это хуже, чем то, кем являются твои друзья. Наверное, оно к тому и шло.
— Так, оставь Дженкса и Айви в покое, — отрезала я, и переживания по поводу Айви вылились в жгучую злость. — Они проявляют больше смелости каждый день, чем ты — за всю свою жизнь!
Я привлекла внимание Робби, и он сердито посмотрел на меня, его голова находилась чуть выше пола.
— Повзрослей, — сказал он. — Сожги свои демонские книги и найди нормальную работу. Если ты не начнешь думать головой, то в конце ты останешься одна.
Злясь, я переложила коробку с игрушками к бедру.
— Ты просто обычный работяга. Знаешь это? Ты ничего не знаешь обо мне. Ты представления не имеешь, что я делаю и с чем имею дело. И что за все надо платить. Нет ничего бесплатного. Вот что я тебе скажу. Ты просто заберешь маму и улетишь обратно к своей безопасной подружке, в свой безопасный дом, с безопасным модным окружением, и будешь жить своей безопасной, предсказуемой жизнью, и у тебя будут безопасные, предсказуемые дети, и умрешь ты безопасной, бесполезной смертью, абсолютно ничего не сделав со своей безопасной жизнью. А я собираюсь остаться здесь и сделать что-то хорошее, потому что именно это делают люди, когда они живут, а не просто плывут по течению. Я не собираюсь оказаться на смертном одре, гадая, что могло бы случиться, если бы я не провела всю жизнь безопасно!
Лицо моего брата потемнело. Он сделал вдох, чтобы сказать что-то, но потом передумал. Взяв следующую коробку в руки, он спустился по лестнице.
— Спасибо тебе огромное, Робби, — пробормотала я. — Посмотри на меня. Меня трясет. Я приехала на ленч, и сейчас меня трясет.
Я направилась к лестнице с последней коробкой своих мертвых друзей. Я слышала, как Робби и мама разговаривают, но не их слова. Спустившись наполовину с лестницы, я остановилась. Моя голова была чуть выше пола, и я бросила последний взгляд внутрь. Книги, которую я искала, здесь не было. Робби забрал ее, и, черт возьми, он не собирается отдавать ее мне. Может, я могла найти что-то в сети. Это был не самый безопасный путь, но увидев чары, я могла бы вспомнить и восстановить их по памяти.
С трясущимися коленями, я спустилась с лестницы в зеленый коридор, и почти столкнулась с мамой.
— Вот черт! — пробормотала я, видя по ее жалобному выражению лица, что она все слышала. — Мне жаль, мам. Не слушай меня. Я просто зла на него. Я не это имела в виду. Ты должна ехать в Портленд. Быть с Такатой, эээ, Дональдом.
Страдание на лице моей матери перешло в удивление со слезами на глазах оттого, что я знала настоящее имя популярной рок-звезды.
— Он сказал тебе свое имя?
Я улыбнулась в ответ, хотя была действительно расстроена.
— Да. После того, как я ударила его.
Звук хлопнувшей задней двери заставил меня подскочить. Это был Робби, который пошел проветриться. Хотя мне было все равно.
— Мне жаль, — пробормотала я, и попятилась от нее, направляясь на кухню. — Я извинюсь. Неудивительно, что он живет на другом конце континента.
Мама со стуком захлопнула люк на чердак.
— Нам нужно поговорить, Рэйчел, — бросила она через плечо, направляясь в противоположную сторону, к моей старой комнате.
Вздохнув, я застыла на зеленом ковре, расстроенная, когда она исчезла в моей комнате. У меня начала болеть голова, но я переложила коробку на пояс и решительно пошла за ней, готовясь выслушивать нотации. Я не хотела ругаться с Робби. Но он вывел меня, и я должна была это сказать. И спросить: где, черт возьми, моя книга?