— Дженкс? — окликнула я, не веря своим глазам. — Откуда у тебя этот колокольчик?
Пикси сидел на коробке с папиными вещами, пытаясь ее открыть.
— Кери мне дала, — ответил он, пыхтя. — А что?
Я хотела было рассказать ему, но передумала.
— Да ничего. Необычная вещица.
— Так что там в коробке? — спросил он, прекратив попытки и поставив руки на бедра.
Я улыбнулась и подошла к нему:
— Папино колдовство. На кое-что из этого тебе стоит взглянуть.
Я стала вытаскивать завернутые приборы и утварь, выкладывая на стол, чтобы Дженкс их разворачивал. Он облетал, жужжа, шкафы, ища удобные уголки и свободные места, и постепенно крылья у него теряли красный оттенок, становясь нормально серыми. Когда нужно посмотреть, что там у задней стенки шкафа, Дженкс лучше фонарика.
— Слышь, Дженкс, — сказала я, задвигая коробку незачарованных лей-линейных амулетов и иголок в глубину ящика со столовыми приборами. — Я, вообще-то, хотела извиниться, что приклеила тебя липким шелком к зеркалу.
Пикси вспыхнул красным, и сыплющаяся с него пыльца отразила этот цвет смущения.
— Ты это помнишь? Это уж точно облегчило мне решение свалить тебя тем зельем забвения. — Он помялся и тихо добавил: — Ты меня тоже прости. Я только хотел помочь.
Коробка опустела. Не видя ножниц Айви, я разрезала полосы клейкой ленты своим ритуальным ножом — сложить коробку, чтобы индийская дама, собирающая утиль, на меня не кричала.
— Да все нормально, — сказала я, с усилием складывая коробку. — Я про это уже забыла. Видишь, как? — сострила я.
Чувствуя усталость, я оттащила коробку в кладовую и стала разбирать оставшиеся амулеты. Дженкс сел рядом со мной и стал смотреть. Приятно было слышать голоса его детей.
— Насчет Кистена, — вдруг сказал Дженкс, удивив меня. — Кажется, я тебе еще не сказал, что очень тебе сочувствую.
— Спасибо, — ответила я, набирая горсть использованных амулетов. — Я все еще по нему скучаю.
Но той боли уже не было — она выгорела в пепел под городом, и можно было жить дальше.
Старые амулеты с тихим всплеском отправились в чан с соленой водой. Маршала мне тоже не хватает. Я понимаю, почему он ушел. Он не был моим бойфрендом, но был моим другом, а это куда важнее. Другом, с которым я была действительно связана. Совместное перетягивание энергии придало ситуации вид худший, чем был на самом деле.
Он ушел, но я ничего против него за это не имела. Он меня не предал своим уходом, и он не был трусом, что не остался. Я совершила огромную ошибку тем, что попала под бойкот, и он не обязан был эту ошибку исправлять. И что он не стал ждать, пока я ее исправлю, я тоже не удивилась — он такого не обещал. Он вполне справедливо был мной недоволен. Уж если кто кого подвел, так это я его — обманула его доверие, пообещав, что у меня будет все под контролем.
— Рейч, а эта штука что делает? — спросил Дженкс, возясь с последним амулетом, который я оставила на столе.
Разыскав в сумке ключи, я подошла ближе.
— Это детектор сильной магии, — сказала я, показывая на вырезанную руну.
— А я думал, вот это детектор, — ответил Дженкс, когда я надела амулет на кольцо для ключей рядом с моим детектором карачун-магии — то есть летальных чар.
— Это детектор смертоносных чар, — пояснила я, снимая прежний амулет, созданный с помощью земной магии, и бросая его на стол. — Папин амулет обнаруживает сильную магию, а поскольку все летальные чары сильные, функция у него будет та же самая. Только от него не будет срабатывать сигнализация в магазинах, потому что она тоже построена на лей-линейной магии. Возьму оба амулета на шопинг и посмотрю, какой из них окажется лучше.
— Дошло, — кивнул он.
— Его сделал папа, — сказала я, чувствуя какую-то большую близость к отцу, когда положила ключи в сумку. Этим чарам уже больше двенадцати лет, но они еще не были в работе и потому вполне пригодны. Лучше, чем батарейки. — Кофе хочешь?
Дженкс кивнул и взлетел — вдруг молодые пикси завопили хором. Я не удивилась, услышав дверной звонок — пикси лучше любой охранной системы.
— Я открою, — бросил Дженкс, метнувшись прочь. Я не успела еще вытащить молотый кофе, как он вернулся. — Доставка, — сказал он, оставляя тонкий след серебристой пыльцы. — Надо за что-то расписаться, я не могу. Там тебе лично.
Меня кольнуло страхом, но тут же это прошло. Я под бойкотом, там все что угодно может быть.