День шестой.
Гадина, сволочь! Продавщица в магазине настроение опять мне испортила, хоть вообще ни с кем не общайся. Тупица, дура, я ей говорю:
–Дайте мне колу не с холодильника, не холодную. Она говорит:
–Возьмите в холодильнике сами. Я ей говорю:
–Мне не с холодильника, не холодную. Она опять мне:
–Возьмите в холодильнике, она не холодная. Меня уже начало трясти. Говорю:
–Я же вам говорю, мне не с холодильника, мне нельзя холодную, у меня горло болит. Она мне опять.
–А я тебе говорю, там не холодная.
Гадина, сволочь, тупица! Как только я ее не покусала, сдержалась, а так хотелось. Так хотелось запустить в нее чем-нибудь в ее тупую башку, расцарапать своими когтями ее противную рожу, так она же гадина милицию вызовет. Приходится сдерживать себя в рамках приличия. Просто иногда зла не хватает. Когда я очень злая, мне очень нравится бить стеклянную или фарфоровую посуду, просто кайф какой-то. Правда потом очень жалко посуду, дорогое удовольствие, посуда то дорогая.
Была бы я богатая, била бы посуду каждый день. Но я придумала – старую или надколотую посуду складываю в кучку в укромное место. А потом, когда сильно разозлюсь, достаю ее и с большим удовольствием, со всего размаху, разбиваю ее о стенку. А металлическую еще лучше, она сразу не колется только гнется, но и удовольствия по меньше, нет того особенного звона, зато ее можно использовать для этих целей многократно.
Показывали по телевизору, в Японии раньше на производстве выделяли комнату, в ней стояли манекены начальников. Каждый из рабочих мог зайти, взять палку или руками, ногами бить сколько ему захочется обидевшего его начальника. Хорошо снимает стресс. Вот бы у нас такие продавались, купила бы себе парочку: мужчину и женщину. Хотя можно и одного. Обидела женщина, нарядила манекена женщиной, приклеила ей фотографию обидчицы, если есть, пинай ее сколько хочешь, можешь даже плевать ей в рожу, тебе ничего за это не будет. Нервы успокаивает и физкультура для похудения, полезно, такой тренажер – сразу два в одном.
День седьмой.
Поехала я утром в ЦУМ на трамвае. Людей много, давка, меня там чуть не поломали всю. Вдавили меня вплотную к оконному стеклу, а поручень в ребра уперся, стою терплю, а что делать? Трамвай остановился, вышли сразу человек 10 на остановке. Смотрю, а трамвай и не сильно полный был, оказывается, это они возле меня все скопились и давили.
А один парень мне прямо так в глаза смотрел. Вышла я из трамвая, смотрю, а у меня сумка порезана, хотя я ее крепко прижимала к груди, как это произошло – не могу понять. Вытащили кошелек, денег правда не много было, но главное – вытащили паспорт и пропуск. Я весь день переживала, плакала, как теперь без документов жить. Сколько справок теперь собирать, бегать по кабинетам, сколько времени тратить на восстановление. А вечером звонок в дверь, открываю, стоит парень и улыбается:
–Я нашел ваши документы. И подает мне их, я взяла.
–А где ты их нашел?
–В микрорайоне на остановке на земле лежали. Я бы хотел получить вознаграждение, я все же привез их вам. С первой Алма-Аты ехал, время потратил.
–Ах, тебе еще надо вознаграждение? У меня сегодня сумку в трамвае порезали, вытащили деньги и документы. Я сейчас вызову милицию и пусть они с тобой разбираются, где ты их нашел! Так он вниз по лестнице так побежал, аж пятки засверкали.
–Вот гад, сволочь, развелось паразитов на белом свете. Работать никто не хочет. Вознаграждение ему подавай! Наладили бизнес. И наверно дают люди, раз он пришел, значит надеялся, что ему заплатят, значит ему платили. А если люди не будут им платать, может они и документы воровать не будут, зачем?
Рассказала я этот случай своей соседке. Она говорит:
–Это еще что! Вот со мной что произошло на прошлой неделе. Поехала я на барахолку, долго копила деньги, хотела себе купить хорошую, дорогую шубу. Обошла всю барахолку, везде останавливалась, мерила, приценивалась.
Спустилась в переход, думаю – перекушу где не-будь, подумаю, какую из них брать или не брать. Дорого, но денег хватало. Иду, навстречу мне парень выхватил у меня из рук кошелек и побежал, да так быстро, разве я его догоню на своих каблуках? А в переходе никого не было, кричала, кричала, вылезла из перехода, кричала, а его и след уже давно простыл.