— Оставьте, — бормочет он, не открывая глаз. — Не хочу… Ничего не хочу…
Но я не могу оставить лейтенанта в покое. Он совсем ослабнет, завтра предстоит такой же трудный день. Я вкладываю в его руки комок замёрзшего мяса и галету. Риттер машинально откусывает кусок галеты. Медленно жуёт. Тяжело приподымает веки. Смотрит на меня отсутствующими воспалёнными глазами.
— Откуда, — бормочет он. — Откуда вы? Кто вы такой?.. Непостижимо…
Он говорит ещё что-то по-немецки.
— Ешьте, — устало говорю я. — И ложитесь спать…
Риттер подымает голову.
— Ненавижу, — шепчет Риттер. — Не думай… Убью… Всё равно убью при первом…
— Заткнитесь, Риттер, — говорю я. — Я хочу спать.
Лейтенант затихает.
— Я презираю себя. Почему ты не убил меня? Почему? Зачем я тебе нужен?
Лейтенант пытается встать, но ноги не слушаются. Снова валится в снег.
Я кидаю ему одеяла. Слышу, как он возится, устраиваясь на ночлег. Я знаю, как он будет спать: на правом боку, подтянув колени к самому подбородку. Спит как мёртвый, ни разу не повернувшись за ночь. Во сне тяжело дышит, иногда хрипло кашляет.
Я знаю каждый его шаг, каждое движение, каждый вздох. Я знаю о нём очень много и очень мало.
Странная судьба свела нас вместе. Кругом тысячекилометровый простор, а мы боремся насмерть за право быть первым на узенькой тропе.
Глава шестая
1
Приближалась полярная ночь. Днём солнце словно нехотя подымалось над горизонтом и исчезало, описав невысокую дугу. Наступали долгие светлые сумерки. До полной темноты мы успевали пройти ещё несколько километров.
Ветер по-прежнему устойчиво дул с юга. Однажды утром мне пришла в голову счастливая мысль. Из двух сохранившихся реек я сколотил подобие мачты и на ней закрепил брезент. Ветер тут же надул импровизированный парус. Я тянул сани вместе с Риттером, и на ровных местах мы теперь шли намного быстрее.
В этот день мы сделали хороший переход и остановились на ночлег у огромной, как горный хребет, гряды торосов.
Утро было солнечное, почти весеннее. Я решил разведать дорогу и, прихватив бинокль, поднялся на самый высокий, запорошенный снегом торос. Впереди лежала широкая ледяная равнина, пересечённая грядами торосов и огромными тёмными трещинами разводий. Всё было как обычно.
Я уже собирался вернуться, как вдруг гулко забилось сердце. Всё поплыло в окулярах. Я опустил бинокль, справился с волнением. Протёр линзы. Снова поднёс бинокль к глазам. Нет, мне не показалось — на горизонте, чуть влево от направления нашего пути лежала резкая выпуклая полоска. Её серповидный выступ отчётливо выделялся на фоне голубого неба. Полоска была серебристо-белой, как луна днём. Может быть, это действительно луна, не успевшая скрыться за горизонтом? Но прошла минута, вторая, третья… У меня уже застыли ноги, а полоска всё не трогалась с места. Она лежала прочно, как нанесённый художником на холсте нежно-белый мазок у края голубого поля. Такую картину я бы назвал «Земля».
Позади послышалось тяжёлое дыхание. Я совсем забыл о Риттере. Заинтересованный моим долгим отсутствием, он карабкался на вершину тороса. Я посторонился, давая ему место на узкой площадке. Мне не терпелось поделиться своим открытием.
Я шагнул в сторону, и в тот же миг что-то хрустнуло под моими ногами. Я полетел вниз. Выронив бинокль, я успел вцепиться в край льда. Ноги висели над пустотой. Подо мной была глубокая яма, едва прикрытая сверху подмёрзлым снегом. Может быть, она шла до самой воды. Я подтянулся на руках. Риттер смотрел на меня. Ноги скользили по ледяной стене. Отчаянным усилием я приподнялся над ямой. Риттер шагнул вперёд и расчётливо ударил меня сапогом в грудь…
2
Я пришёл в себя на дне узкого ледяного колодца. Сверху обрушилась глыба льда. Второй кусок больно ударил в плечо. Я прижался к стенке. Над колодцем, загородив голубой просвет, склонился силуэт Риттера. Он вглядывался вниз. Я ещё тесней прижался к стене. Что-то упёрлось мне в бок. Я нащупал пистолет. Болело плечо. Я вытащил пистолет и выстрелил вверх. Голова Риттера исчезла. Вероятно, я промахнулся, потому что на меня снова посыпались куски льда. Теперь я стоял, прижавшись к стене, и они пролетали мимо. Я ждал, когда над ямой опять появится голова Риттера. Но он, очевидно, решил больше не рисковать. Сверху упало ещё несколько глыб, потом всё затихло.