— Я заберу тебя в храм, чтобы допросить снова, — сказал Эруд. — Но только не сейчас. Пусть Ках позволит мне передохнуть. Присматривай за собакой, держи ее подальше от меня. И напои наших животных.
Он прошел в хижину с ее особым безнадежным запахом блох, несвежего мяса и горького пива.
Девушка Тьиво оставалась у двери, пока он и слуга не вошли. Зеебов привязали к столбу. Тьиво набрала воды из колодца и налила им в поилку. Пандав слышала, как она обещает покормить их, шепча им в уши, словно своим тайным друзьям.
Тьиво ничем не показала, что узнала Пандав.
«И все же она и вправду обладает колдовскими способностями, — думала закорианка. — Не ведая обо мне и моих обстоятельствах, она знала, что я имею для нее какое-то значение. Ибо я видела ее сына в дни славы».
Хижина строилась как одна большая комната, но теперь делилась двумя деревянными стенами на главное помещение и две маленьких спальни позади. Тьиво перетащила из большей спальни в меньшую тщательно выбитый тюфяк, который благоухал травами и ароматом мыла. Судя по всему, она отдала жрецу свою собственную постель. Ее полоумный муж спал в той же комнате, что и сама Тьиво, но на другом тюфяке. Сегодня мужу и жене придется разделить ложе, ибо жрецу нужен хороший отдых.
Эруд дал слуге указание охранять вход в спальню и разбудить себя через три часа. Усевшись у входа, тот провалился в сон почти столь же быстро, как и жрец.
Муж успокоился и вышел прогуляться с черной собакой. Со двора фермы было видно, как они бегают по долине, играя с палкой.
Тьиво продолжала заниматься своими делами, не обращая внимания на гостей. Она ничего не предлагала Пандав, но и ни в чем не отказывала ей. Пандав тоже набрала воды и выпила две чашки. Она долго смотрела на Тьиво и наконец решилась с ней заговорить.
— Ты не боишься? Я имею в виду допрос в храме. Эруд очень настойчивый.
— Не боюсь, — ответила Тьиво, ныряя в сарай. Вскоре она вновь вышла оттуда с кормом для зеебов.
— Ведьм у вас побивают камнями, не так ли? — поинтересовалась Пандав.
— Да.
— Но ты не ведьма.
— Я подчиняюсь Ках.
— А почему ты так долго смотрела на меня в храме?
— Из-за твоей черной кожи, — ответила искайская женщина.
Пандав замялась. Возможно, и вправду дело только в цвете ее кожи. Она последовала за Тьиво в дом и, сев напротив, стала смотреть, как та замешивает тесто у очага.
— Жаль, не могу помочь тебе в этих женских делах. Видишь ли, меня никогда не учили им.
Тьиво не ответила.
— Твоего хозяина-жреца лихорадит, — внезапно сказала она. — У меня есть травы, которые могут снять жар.
— Он мне не хозяин. Хотя он сам вправе думать так. Но как бы то ни было, маленькая искайская дикарка, он мне полезен. Я не дам тебе отравить его.
Тьиво снова не ответила и больше ничего не предлагала. Тогда, напрягшись, словно струна, Пандав резко произнесла:
— В Ли говорили, что твой сын был продан в рабство около двадцати лет назад. И я знаю имя твоего сына, — она чуть помедлила, настраиваясь на местное узнаваемое произношение. — Его звали Райэр.
Руки Тьиво окаменели в гуще теста. Отсветы пламени очага лежали на ее молодом красивом лице и полуприкрытых глазах.
— Но он был не твой. Ты сейчас не старше, чем должен быть он.
— Да, но он был моим сыном, — нарушила молчание Тьиво.
Воздух стал колким. Происходящее напоминало схватку, но не между врагами, даже не учебный поединок между сестрами.
— Я знала его, — объяснила Пандав. — Он и я блистали на аренах Саардсинмеи, в Элисааре. Но он сиял ярче всех. Там его называли Регером Лидийцем. Он был великим колесничим и воином, лучшим из всех и прекрасным, как бог.
Тьиво подняла голову, и на Пандав глянули огромные глаза, полные памяти о прошлом, беспокойства и невыразимой боли. Внезапно в этих глазах полыхнул гнев, и прилетевший от нее всплеск силы заставил Пандав подскочить. Но в следующий миг искайка укротила и свою силу, и свои чувства, успокоила их, как собаку у дверей. Посмотрев куда-то мимо Пандав, хижины и всей долины, она сказала:
— Не сейчас. Если хочешь, поговорим об этом позже. Сначала я должна ответить твоему хозяину.
— Я уже сказала, что он мне не хозяин, — с трудом выдавила из себя потрясенная и смущенная Пандав.
— Какая разница? — отозвалась искайка, все еще глядя в иной мир. — Мы здесь, а здесь такие обычаи.
— Твои обычаи… Этот твой повелитель, хозяин и муж, у которого вместо мозгов начинка для пирога — неужели он подарил тебе благословение Ках? Сомневаюсь, что он зачал Регера. Чего он вообще стоит?
— С тех пор, как я вышла за Орна, у меня не было нужды в других мужчинах.
— Своей магией ты можешь выхолостить любого мужчину в деревне. Клянусь Огнем, минуту назад я почувствовала, что тебе это под силу. Ты воистину ведьма. Почему же ты остаешься рабыней?
Но Тьиво снова занялась податливым тестом.
Все пришло к развязке быстро и неожиданно. Незадолго до заката Эруд проснулся в ужасном настроении и первым делом отругал храпящего охранника.
— Здесь так воняет, что у меня болит голова, — заявил он Пандав, что было неправдой — хижина содержалась в порядке, и ничем особенным в ней не пахло.
Эруд потребовал пива и еды, но когда Тьиво подала ему тушеного мяса с пряностями, лишь слегка обмакнул в него кусок хлеба. Он подозревал, что его хотят отравить, поэтому ел только то, что не требовалось готовить, и вскоре стал думать о чарах ведьмы. Пандав, которая предложила ему пробовать пищу, была вынуждена съесть всю тарелку мяса. Правда, оно оказалось очень нежным, да и горячие пирожки с яйцом и диким луком были на редкость вкусны. Эруда все еще лихорадило, как и предсказывала Тьиво, и он чашу за чашей пил пиво Орна, пытаясь утолить жажду, вызванную жаром.
Муж-идиот ел в отдалении от них, иногда подкармливая собаку — черную суку, старую, но без следов седины в шерсти, ясноглазую и активную. Она держалась настороженно, готовая в любой миг броситься на них. Видимо, Тьиво не могла распространить свою молодость на собаку, но все же помогала ей оставаться здоровой. Пандав вспомнила, как Орн играл с собакой. Нет, его ни в чем нельзя обвинить. Он смотрел на Тьиво с любовью и восхищением, не свойственным мужчинам Иски. Она была ему матерью, а не женой.