Вот ряды орков стремительно поредели. Подоспели на помощь пешие рыцари, минотавры и пехота ополченцев. Клин урука наскочил на выставленные пики. Таталийский знаменосец, уворачиваясь от стрел и копыт, смог встать и вновь поднял флаг с бычьей головой. Рядом какой-то орк с лёту налетел на чье-то тело, конь запнулся, и всадник, вылетев из седла, сделал высокий кульбит и полетел прямо на пики защитников перевала. Знаменосец улыбнулся, радуясь своей удаче, и тут же рухнул на политую кровью землю под ударом огромной палицы предводителя орков.
— Нет! Нет!! — вскричал Огильвис, рубившийся всего в нескольких ярдах от него. Он снес чью-то зеленую голову и с перекошенным лицом ринулся наперерез орочьему командиру. Его меч и булава врага встретились, меч погнулся, а булава сыпанула искрами. Огильвис приподнялся в седле и уже кривым мечом плашмя ударил орка в лицо, сбил с него шлем. Урук ответил ужасным ударом по лошади Огильвиса, тот вылетел из седла, но приземлился на обе ноги. В то же время две пики пронзили коня орка, и тот полетел вниз. Огильвис выдернул из валявшегося рядом тела меч и ринулся к распростёртому на земле орку. В это время у него за спиной возник другой воин с арбалетом в зеленых руках, к счастью, командир его заметил и, пригнувшись в момент выстрела, с разворота засадил меч прямо в грудь стрелка. Болт полетел криво и попал в плечо встававшему на ноги уруку. Зеленокожий гигант почти саженного роста с ревом бросился на врага, видимо, желая разорвать его голыми руками. В последний момент он выхватил из-за голенища широкий нож, каким потрошат добычу охотники. Огильвис не успел вновь вытащить оружие и отпрянул сторону. Удар, ещё удар, он отступал перед яростным уруком и, запнувшись о чье-то тело, упал. Его рука коснулась чего-то твердого и длинного. Это было древко срубленного знамени. Огильвис откинулся на спину, будто сильно поранившись. Орк радостно взвыл и, замахнувшись, стал опускаться всем телом, намереваясь пробить латы на груди генерала. Огильвис резко дернул правой рукой окованное древко. Оно поднялось и, войдя под доспех подобно копью, вышло из шеи урука. На лице монстра отразилось недоумение, орк захрипел, плюя красно-черную кровь и, наконец, закатив глаза, повалился назад на груду тел воинов его разгромленного отряда Зеленое тело дернулось, и командир орков замер, выпустив из глотки последний свист.
К генералу подбежали ополченцы, верные рыцари, помогли встать. Поднявшись, Огильвис пнул обезображенное тело. Кругом падали последние сопротивлявшиеся орки.
— Пленных не брать! — командовал генерал, и минотавры с топорами быстро прекратили мучения раненых зеленокожих. Через несколько минут все было кончено.
Как оценил Дракис, из почти что двух тысяч орков бежать удалось нескольким сотням, и те ушли лишь потому, что люди не стали их преследовать, а сразу занялись заделыванием старой пробоины. Той, что чуть не привела их к поражению этой кровавой ночью. С поля боя уносили раненых.
— Больше здесь смотреть не на что, — Моандор отвернулся от экрана и медленно побрел к трону. Дракис, не говоря ни слова, двинулся за своим господином.
— Знаешь, — продолжал нойон, — только этот отряд орков обошелся герцогу Брохильду в сорок тысяч сестерциев. Он взял их в долг у местных баронов под обещания огромной добычи в Роратоне. Ему будет чем теперь расплатиться? — в голосе нойона сквозила издевка.
— Нет, господин, казна герцога почти пуста, если он не завоюет часть Таталии, а по нашим планам так и должно произойти, он окажется в весьма затруднительном положении. Когда он раздаст все долги, у него не останется денег, чтобы платить личной страже. Отличная вилка! Не выплатишь долг — разбегутся бароны, как всегда было в Фолии, и тогда прощай мечта о едином государстве. Выплатишь — останешься без армии. Это равносильно гибели: у него множество личных врагов.
— Ты прав, Дракис, я именно так и подумал, он окажется в сложном положении, и тут мы укажем ему единственный путь к спасению — союзный поход вместе с нами против Эрафии. У него просто не будет выбора, он согласится, будет служить нам до конца своей краткой жизни.
— Вы безмерно мудры, господин!
— Не льсти мне, это чревато. По поводу льстецов я делаю собственные выводы, они почти всегда плачевны. Вероятно, я уже утомил тебя? Иди и настрой уже связь с Торнтоном. Без Синката личи ничего не умеют! Скажи, чтобы подобное не повторялось, иначе отпадет необходимость в их услугах! Мне нужно разобраться с посланником Тамикзаллы, жду тебя ближе к полуночи.
Дракис вышел, и через несколько секунд перед троном, где непоколебимо, будто не вставал, восседал властитель Колдсоула, уже находился столь долго ждавший продолжения аудиенции моргул из Терминаса.
— Рахзесс, ты ведь не все мне передал из того, что просила Тамикзалла. Есть вещь лично для меня, а не для нашей службы.
— Да, владыка, все здесь! — лич вытащил из складок плаща небольшой, размером с кулак стеклянный шарик, в котором находился серо-черный газ. Моандор астрально подхватил его и перенес в свою реальную руку. Было видно, что содержимое шара сильно интересует нойона. Лич знал, его вот-вот отпустят домой.
— Ты можешь идти, Рахзесс, — торопливо бросил нойон. Только гость встал и двинулся к красно-черным вратам, как в самых дверях его окликнули.
— Ещё одно, — голос был астральным, лич обернулся и увидел: перед ним в воздухе висел ярко-желтый информ-кристалл, подобный алмазу, — передашь его своей госпоже вместе с глубокой благодарностью от меня. Здесь то, о чем она просила в Агону.
Лич протянул руку и, взяв висящий в воздухе кристалл, спрятал его в специальный кармашек на поясе.
— Смерть — путь к жизни! — Рахзесс повернулся, вышел из зала.
Моандор несколько секунд держал в руках стеклянный шар и вдруг бросил его на землю. Упав на черные гагатовые плиты, стекло разлетелось вдребезги. Черный дым, находившийся внутри, не исчез. Напротив, он разрастался, обретал формы. В нем вспыхнули две маленькие огненные точечки и, вскоре, перед Моандором стоял призрак с туманно-расплывчатым переливающимся телом и дикими горящими глазами.
Вернее, это был пепельный демон, а не призрак. Работники Тамикзаллы собрали вулканический пепел, а сама хозяйка Терминаса по просьбе Моандора вдохнула в него жизнь. Именно такое изощренное средство шпионажа было сейчас необходимо нойону.
— Ты знаешь, кто я? — Моандор хотел убедиться, что это новое орудие годно к действию. Пепельный демон был по своей сути тем же астральным глазом, только куда более скрытым, и мог переносить любые чары, даже часть разума нойона. Он был наделен собственным интеллектом, в облаке виднелись очертания подобия мужского торса, рук и головы.
— Я знаю, вы мой господин Великий Моандор! — прошипел призрак.
— Твое имя Аш, и я теперь буду так называть тебя! Ты уже знаешь, как я вижу, что тебе предстоит сделать, какова твоя первая задача?
— О, мой господин, не сомневайтесь во мне! Я все знаю, все понимаю! — шипел призрак. — Нойон Нагаш послал вампира с тайным заданием! Я должен узнать его, выследить и донести вам!
— Ты все правильно понял, даю срок две недели!
— Я буду скор как ветер, я буду вашими глазами!
— Иди, тогда ты заслужишь новое задание!
Тень растаяла и исчезла из зала, хотя двери и огромные створчатые окна никто не открывал. Это тоже было особым свойством демона, он проникал всюду, куда мог проникнуть воздух.
Что ж, последнее на сегодня дело сделано, подумал Моандор, я скоро узнаю, что втайне от меня задумал Нагаш. Чутье подсказывало ему, что это связано с той загадочной точкой приложения силы, о которой нойон-воин говорил летом после Александрета… Воспоминания отсылали нойона к отдаленным временам его молодости и первой войны с Империей Солнца.
— Нет, этого не может быть, из астрала нельзя вернуться,— вслух, совсем как человек, бормотал Моандор.
Спасаясь от дурных и тревожных мыслей, нойон устремил взор на гигантский экран. Все шло нормально. Дракис докладывал, что связь с Таталией установлена.
Глава 5
Западная Таталия, 10-й путь Лун, 987 год н. э.