– Что вы собираетесь сделать? – изумленно посмотрев вслед вышедшему наружу гостю, младший и единственный сын Даттона откинул часть волос назад. – Не ходите к нему. Вы не получите того, о чем попросите.
– Откуда ты знаешь, о чем я собираюсь его попросить? – огрызнулся Лев, не привыкший отчитываться перед обыкновенными подчиненными. Ему хватит бойцовского опыта, чтобы противостоять лесным бандитам. Несмотря на их количество и боевую экипировку.
– Я помогу вам. Соберу наших людей и попробую отбить вместе с вами нападение. Если не получится, то, по крайней мере, Ли не будет так одиноко там, наверху.
– Ты ни разу не использовал оружие по назначению. Чего не скажешь о твоем отце, – отрезал рыцарь и ринулся на вершину холма, преодолев расстояние значительно быстрее, чем на ранних этапах всех испытаний. Старик, заметно надломленный и переутомленный, присоединился к нему спустя час или два. Встретившись взглядами, они оба некоторое время молчали, пока Ланнистер не решился: – Мне очень жаль. Ваш сын погиб. Недостойно. Не так должны погибать потомки солдата. – выпрямившись, Даттон вздернул подбородок, отчего его полуседая борода, казалось, засеребрилась сильнее. – Пора покончить с тиранией никчемной кучки бандитов.
– Для оруженосца ты сильно прыток, – нашелся Престер, вдохнув отравленный смертью воздух. – Но, полагаю, ты пришел сюда не благословения просить. Хотя ничего другого я тебе дать не смогу.
– Вы – бывалый вояка. Под вашим умелым руководством мы могли бы организовать оборону…
– Я больше не воюю, – отрезал Комендант, возвращаясь к излюбленному занятию по строганию всей доступной части леса этого региона. Водрузив деревяшку себе на колено, мужчина извлек нож, точно разговор окончен. Но выжидательная поза собеседника опровергла эту теорию. – Хочешь узнать, по какой причине?
– Таинственные полунамеки, нежелание браться за меч – да, хотелось бы узнать, что за этим скрыто. Неужели вы беглый каторжник или преступник?
– Двадцать четыре года назад я выступил на стороне своего сюзерена, сира Свифта, созвавшего всех боеспособных мужчин на войну против королевской династии Таргариенов. Запад славился лучшими лучниками королевства. Но мне равных не было, – грустно усмехнувшись, Даттон прикрыл веки. – Не буду пересказывать тебе увлекательные военные байки – большинство из них ты наверняка слышал. До окончания войны и полного краха короля оставалось каких-то пару месяцев. Но именно тогда мы с сиром Ругоном оказались во вражеском окружении, отрезанные от всего мира в жалкой крепости. Мой лорд был сильно ранен в результате вылазки. Жить ему оставалось недолго. Из-за этого многие солдаты и рыцари собирались сдаться и открыть ворота. Я взял командование на себя и запретил им. Под угрозой смертной казни. Представляешь. Какой-то жалкий безродный лучник стал командовать обороной.
– И вот она, увлекательная история происхождения прозвища Комендант. Занимательно, – понимая, что услышал историю о гибели своего дедушки по отцовской линии, Лев старался не выдать себя. По счастью, нарастающее раздражение способствовало данной задаче. – Но следовать заповеди нашего Спасителя вас заставила отнюдь не кличка.
– Кличка была дана мне не впечатленными врагами, а насмешливыми друзьями, – удивленно подняв брови, Смеющийся Лев хотел задать вопрос, но хозяин опередил его: – Осаждавший нас лорд Конрой Стокворт, до этого ранивший сира Ругона, постоянно скакал перед воротами нашего укрытия. Совсем не взывая к нашему благоразумию, а скорее насмехаясь, вызывая приступы смеха своих солдат. Еще он вызывал Свифта на поединок и требовал сдачи, поносил нашего лидера лорда Майкла. И вообще всячески действовал мне на нервы. Я долго терпел, пока мне не сообщили, что парочка рыцарей все-таки рискнули предать нас и открыть ворота для переговоров с врагом. Их успели остановить. Будучи не в себе, я поднялся на башню с луком, заприметил этого напыщенного индюка, скачущего по полю, прицелился и выстрелил. Попал в непокрытый шлемом череп. Этот сукин сын даже не посчитал для себя нужным остаться в броне. Его ошибка.
– Значит, вы наплевали на все правила рыцарской чести.
– Я не был рыцарем, – ухмыльнувшись, Престер не обозлился на реплику гостя. Наоборот, в какой-то мере она его позабавила. Но не Ланнистеру судить – сколько раз он сам нарушал мнимые правила? – Я просто выполнил свой долг. После этого я казнил предателей. И попрощался со своим сюзереном. Через день осаду сняли войска союзников. И мы были свободны.
– И после этого вы дали обет не вредить никому. Старая монашеская байка. Скучная. Примитивная.
– О, после того случая я начал убивать с удвоенной силой. К тому же я был капитаном лучников. Вряд ли бы они справились без меня. Мы дошли до столицы и расстреляли авангард Тьерса Таргариена, – подняв блеклые глаза к небесам, остававшимся безучастным к личной трагедии человечества, старик тяжело вздохнул. – Я ранил его коня, но тот еще долго издыхал. После войны я покинул родные степи. Три года жил с бедным орденом на отшибе мира. Они научили меня христианскому смирению. Оно спасло мне жизнь, когда пришлось вторично идти на войну уже моему брату. И где он теперь? Лежит, закопанный под грудами тел в каньонах Дорна. И не один поганый Ланнистер не соизволил приехать и выразить почтение. Зато потребовали, чтобы мы участвовали в их очередной бойне! – первый раз он сорвался, перешел на крик и побагровел. Волосы на голове и бороде вздыбились.
– Их очередной бойни? Вам прекрасно известно, кто начал войну, – встрепенувшись, Колемон не мог позволить кому-то оскорблять семейное наследие его дома или принижать жертвы павших в боях за независимость от тирании полубезумного священника. – Тот, кто прикрывался монашеским обетом, священной книгой и пророчествами вкупе с какой-то дьявольской сранью. И насчет ваши обвинений в том, что никто не приехал – так никто и не знал, что нужно приезжать. В армиях тысячи солдат. Мой брат… – осекшись, четвертый сын Майкла прикусил губу, но выдержал пронизывающий взгляд своего невольного слушателя. – Тоже погиб. По своей глупости, но героически. Как и Ли. – он помнил Финна, побледневшего, истекающего кровью и бормочущего просьбы остаться с ним до конца. Чертов трус, мерзавец и подлец. Проявивший к концу жизни поразительную стойкость духа. – И знаешь что? Я не требовал кого-то выражать почтения. Ни короля, ни лорда, ни Бога. Я просто отомстил за его смерть. А он мне помог. Он всегда был рядом со мной. Я усиленно боролся. И сейчас я поступлю так еще раз. – зарычав, он резким движением извлек длинный клинок, инкрустированный редкими камнями. Не раз спасая жизнь своему хозяину, оружие являло собой вершину мастерства столичных кузнецов. – А ты и дальше смотри, как разрастаются твои деревья.
Скривившись от переполнявшей ярости, Колемон поспешил спуститься вниз, пока не натворил каких-то глупостей или не наговорил лишнего. У подножия проклятого холма его поджидал Кейси вместе с жалкими остатками так называемых защитников ранчо. Большинство держали в руках лишь вилы или инструменты для выгона скота. Но они были преисполнены решительной смелости. Что же, не самая многообещающая армия, которую ему доводилось вести. Но иногда личностные качества важнее. И благодаря им выигрывалась не одна война.
– Они вернутся через пару дней. Мы должны быть готовы к тому времени, – сообщил Ланнистер, не особо питавший надежды на положительный исход мероприятия. Он ввязался в авантюру, которая в любой момент могла стоить ему жизни. Пусть так. Он ведь грандлорд Запада. – Сколько у них людей?
– Тринадцать. Не больше половины по-настоящему профессиональные бойцы, – взял слово Кейси. – Думаю, кто-то из них воевал против Легиона, а потом стал разбойничать.
– Или воевали на стороне Легиона, – предположил Лев, разминая запястье с клинком. Как же давно не приходилось браться за оружие. Ветераны предупреждали об интенсивных тренировках пару раз в неделю, иначе будет сложно вернуться на ристалище. – У меня есть план. Вы поможете?