– А ты крепкий, несмотря на телосложение, – мучитель захохотал, кладя массивную ладонь на дрогнувшее плечо юнца. – Думаю, Кристофер собьет с тебя спесь и научит манерам. Таких салаг он укрощается быстро.
На долю секунды плотно сжатая линия губ упрямого лорда растянулась в улыбки. За такой короткий промежуток времени, проведенный в плену, он успел множество раз утратить всякую надежду и, наоборот, обрести заново. Услышав несвойственное для чужеземцев имя, сын Лорана вздохнул свободнее. Не все потеряно. Он найдет способ договориться с соотечественником. Или, по крайней мере, будет понимать его речь и с легкостью исполнять любые приказы. Всяко лучше, чем прислуживать облаченной в пестрые тряпки обезьяне с кольцами во всех частях тела.
– Даже не надейся на снисхождение с его стороны, мальчишка, – усмехнувшись, пират лишь покачал головой. – Я покажусь тебе заботливым родителем в сравнении с этим подонком. Тем не менее он платит хорошие деньги. Поэтому пошевеливайся и не испытывай мое терпение.
С этими словами работорговец толкнул замешкавшегося солдата, провожая в телегу. Скрип колес, наезжавших на кочки, нервировал. Фыркающие узники подпрыгивали при каждом налете на неровную местность. Живописные окрестности могли бы как-то скрасить плачевную ситуацию, в которой оказался экипаж, но никто не обращал на нее внимание. Ренси, некогда увлекающийся поэзий, также игнорировал чарующую природу. К черту высокие зеленоватые холмы, причудливые деревья, клонящиеся к извилистыми речкам и поразительное глубокое моря, виднеющиеся за горными цепями.
– Я слышал про этого Кристофера, – внезапно заговорил один из заключенных, при этом устрашающе глядя на своих товарищей по несчастью. – Говорят, он настоящий зверь. Наказывает своих рабов за малейшую провинность. Одному пареньку спину до мяса изодрал, поскольку тот опоздал на несколько минут, когда возвращался из деревни, куда ходил за продуктами по поручению самого хозяина.
– Дьявол во плоти, – рявкнул другой матрос, ковыряя ногтем деревянный поручень. – Не хотелось бы мне у него очутиться. Так однажды можно проснуться, увидеть его лик перед глазами и отдать Богу душу уже за это.
– Неужели он настолько уродливый? – поинтересовался Ланнистер, не желавший до этого поддерживать беседу с теми, кого, возможно, никогда больше не увидит. Ему нужна была информация о своем возможном обладателе, как бы грубо это, увы, не звучало.
– Приятель, его непросто так называют Торговцем забвения, – поморщившись из-за нестерпимой боли в области исполосованной спины – полупьяные матросы решили развлечься напоследок – заявил несчастный. – Если все твои россказни про принцев и королев правда, то об этом ты забудешь еще быстрее.
– Захлопните пасти! – ударив по тележке дубинкой, пират зарычал от негодования. – Скоро вам представиться возможность поболтать со своими хозяевами.
Худая кляча, тянувшая повозку, резко повернула направо, подальше от запыленного города. Работорговля запрещалась в крупных селениях – это строго контролировали главные скупщики невольников. В тоже время на окраине происходили настоящие торги. Здесь собирались разные люди: напыщенные вельможи с перстнями на руках, самопровозглашенные цари из ближайших непризнанных королевств, бывшие рабы с хищными, насмешливыми полуулыбками, грубоватые плантаторы, надеявшиеся купить несколько помощников, которых будут кормить хуже, чем бездомных собак.
Все они стремились заполучить желанное по выгодной цене. Никто не собирался работать себе в ущерб. Расхаживая около специальных столбов, к коим привязывали заложников обстоятельств, покупатели осматривали их с завидным усердием. Им не хотелось потратить большие деньги на испорченный товар. Худые, старые, больные, искалеченные – все это второсортная грязь, пригодная лишь для уборки конюшен и свинарников. Впрочем, их, как правило, могли продать за абсурдно низкую цену в качестве дополнения к основному предмету торга.
Ренси, оказавшийся среди чернокожих насильников, бывших разбойников, моряков, жестокосердных убийц и беспробудных пьяниц, презрительно фыркал на каждого, кто осмеливался подойти ближе, дабы рассмотреть знаменитого отпрыска царской крови. Слух распространился довольно быстро, вызывая град насмешек. Но юноша переносил все удары судьбы с высоко поднятой головой. Светлые волосы пшенично-золотого оттенка обрамляли широкое, немного бледное лицо с глубокими глазами цвета выжженной травы.
– Нет, совершенно неприемлемо, – брезгливо произнес незнакомец с напудренными щеками и округлым животом. – Ему недостает мускулатуры. Хотя, безусловно, черты лица интересные. – язык, на котором говорил возможный хозяин, Лев не знал. – Я бы рискнул. Сколько вы хотите за него?
– Прошу прощения, господин, но я, к сожалению или к счастью, уже купил этого раба, – поразительный акцент, напомнивший о доме, резанул по уху, вынуждая поднять отяжелевшую голову. Разодетый с иголочки мужчина явно демонстрировал непривычный для этих мест наряд. Уложенные волосы были слегка зачесаны набок, дополняя образ известного на всю округу Торговца забвением. Как ни странно, но прозвище ему подходило, несмотря на внешнюю учтивость, скрытую за усмешкой. – Вы не возражаете?
– Змей, – единственное, что вымолвил презрительный аристократ, после чего тут же ретировался. Гладко выбритый подбородок нового хозяина дернулся, а краешек губ явил некое подобие улыбки. Тогда стало понятно, что прозвище Змей подходит ему куда больше.
– Полагаю, про тебя мне говорил наш общий знакомый? – полюбопытствовал лорд в зеленоватом кафтане. Опираясь на изящную трость с золотистым набалдашником, житель Беленора присвистнул и дотронулся заключенной в перчатку ладонью до овального лица юноши. – Что же, пожалуй, ты подойдешь. Ублюдок меня не обманул, но не буду его сильно расхваливать, иначе расслабится и в следующий раз не порадует. Я слышал, ты называешь себя братом короля? Какого именно?
– Майкла Ланнистера, истинного правителя Беленора, защитника государства и… – не успев договорить окончание столь многообещающего титула, Ренси вскрикнул от боли. В мгновение ока трость превратилась в дубину, огревшую по бедру.
– Ой, я забыл предупредить, что не выношу долгих, бессмысленных разговоров ни о чем, – приказав находившимся неподалеку рабам отцепить купленного пленника, Кристофер стряхнул несуществующие пылинки со своей одежды. – Тебе стоит к этому привыкнуть, раз ты собираешься служить мне ближайшие пару десятков лет. Но твоя история, несомненно, занимательна. Быть может, я послушаю ее до конца, если мне будет невыносимо скучно. – положив загорелую ладонь на плечо дрогнувшего мальчишке, скупщик невольников услужливо подтолкнул новоявленного слугу к прекрасному игреневому жеребцу, нетерпеливо взрыхляющему копытом землю. – Да, познакомься – это мой конь Фриц. С сегодняшнего дня он – твоя забота. Позднее я объясню, чем ты еще будешь заниматься в моих владениях, но пока скажи – ты же умеешь обращаться с мечом?
– Да, – подавив желание ответить более развернутым текстом, сопровождаемым многочисленными язвительными комментариями, Лев выпрямился, с опаской глядя на недружелюбного мустанга.
– Да, господин, – безукоризненно вежливо произнес рабовладелец, при этом скалясь. Но даже этот неприятный жест удачно гармонировал с внешним видом аристократа. Поймав на себе непонимающий взгляд принца, мужчина усмехнулся. – Называй меня господином. Или повелителем. Владыкой. Хотя последнее уже перебор, но звучит красиво. Так или иначе, не буду тебя пугать в первый же день твоей службы. Думаю, урок ты усвоил и в дальнейшем между нами не возникнет недопонимания. Учитывая тот факт, что мы, вроде как, соотечественники, ты можешь рассчитывать на снисхождение. Но только тихо. – говоривший приложил указательный палец к губам и облизнулся. – Не говори никому, а то многие подумают, что у меня к тебе особое отношение. Это неправильно. Все равны. Все рабы равны.
Взобравшись на коня, хозяин тронул животное, устремляясь легкой рысью в сторону лесистых холмов. Ланнистер недоумевающе огляделся – шансы на побег возросли, поскольку никто не последовал за одиноким всадником. Неужели он приехал сюда один, ради единственного сомнительного раба? Увы. Бежать некуда – повсюду соглядатаи, стражники и покупатели. Возможно, на это и расчет. Придержав недовольного скакуна, Змей повернулся к застывшей фигуре и кивком головы указал нужное направление.