— Думала управиться быстрее, но вечеринка затянулась.
На большее я вряд ли мог рассчитывать и решил довольствоваться малым. И всё потекло, как всегда: я стал посещать тренировки, изредка Инна вытаскивала меня в оперу, но ценителем я не был и просто «отбывал».
Спустя недели две мы от нечего делать ходили по супермаркету. Ели мороженое, время от времени примеряя то одно, то другое, ничего особо не собираясь покупать. Я хотел спортивный костюм поновее, и вот шопинг затянулся.
— Погоди, дорогая, я кое-что вспомнил. — Я направился в секцию, торгующую видеокамерами.
— Что-то собрался снимать?
— Да, ненаглядная. Надеюсь, тебе понравится. — Я был сама тайна.
— А я там буду?
— Конечно, солнышко, ты моя героиня. — Я вставил кассету и приготовился.
— Это ты, проститутка, я тебя узнала! — Вопили по-французски, но проститутка, она и в Африке проститутка. Об остальном же я догадался по эмоциональному накалу.
Молодая женщина, не так давно столь усердно пинавшая меня ногами, вцепилась Инне в волосы. Судя по всему, всерьез и надолго. То, что произошло дальше, было сюрпризом даже для меня, ибо, поторопившись за видеокамерой, я «недосмотрел».
Не особо пытаясь отбиваться, Инна одной рукой схватила фурию за платье и, зажав в другой руке кулон, висевший у нее на шее под одеждой, исчезла. Вместе с платьем. Правда, через долю секунды появившись снова. Но платья в руках у нее уже не было.
Ошарашенная бабенка завизжала так, что готовы были повылетать стекла. Про нас как-то забыли, и я продолжал снимать, а ведьмочка, гордо подняв головку, пошла к выходу.
— Мадемуазель. — Охранник не знал, что предпринять.
В руках у Инны ничего не было, а голословные обвинения голой дамы, простите за каламбур, к делу, как говорится, не пришьешь…
Да, судя по словам человека из аббатства, — кстати, он так и не представился, а я, ошарашенный свалившимися на меня сведениями, как-то забыл спросить, — женщины обладали более скромными возможностями. Но пользоваться ими могли очень даже эффективно.
— Мсье, здесь снимать запрещено! — Не нужно быть полиглотом, чтобы понять.
И я выбросил камеру в коридор. Мелькнув так быстро, что охранник только мотнул головой, оторопело уставившись на мои пустые руки. Но предъявить нам было нечего, и мы беспрепятственно вышли.
— А ты ничего, соображаешь. — Я пытался подлизаться.
— А ты, между прочим, мог бы и предупредить бедную девушку.
— Зато теперь имеем ценный материал. Когда назначим просмотр? — Я пытался выяснить степень своей вины.
— Да хоть сегодня. Будет даже весело.
Я уже говорил вам, что она умная девочка?
15
— Таким образом, ущерб, нанесенный вами на контролируемой мною территории, я оцениваю в триста тысяч евро.
Говоривший был уверен в своей силе и праве повелевать людьми. А потому был вежлив. Мне же было интересно. И потому я тоже не хамил. Инна ушла в тень, ничего не объяснив, просто среагировав на опасность. А я вот отдувайся. Он говорил, разумеется, по-французски, но рядом был переводчик. Явно соотечественник с замашками Промокашки. Кто не знает, это из места встречи, которое изменить ну никак нельзя.
— А доказательства? — Я был и в самом деле ни ухом ни рылом.
— Доказательства будут в руках у полиции.
— Если? — Само собой напрашивалось продолжение, так как если бы захотели сдать, то давно бы уже сдали.
— Всегда приятно иметь дело с умными людьми. Здесь план мероприятий. — Он бросил мне на колени кожаную папку. — У вашей пассии несомненный талант, а потому сроку даю месяц.
Я открыл папку, а они засобирались.
— Да, и не обольщайтесь. — Он щелкнул пальцами, и подголовник кресла прямо-таки разорвало. — Оревуар, мсье! — Это я понял без перевода.
«Практически неуязвимы, разве что разрывная пуля в голову…» — вспомнилось вовремя, а главное, к месту. Да, мальчик, это Париж, и здесь совсем другой уровень. И в самом деле кретин, ну что мне стоило дать ей сотню-другую тысяч. Спал бы сейчас спокойно. Она, умница моя, и в самом деле времени даром не теряла. За месяц с небольшим, прошедший с момента инициации, — более двадцати ограблений. Или всё-таки краж? Как будто так уж важно, с кем я сплю, с грабительницей или с воровкой. Мог бы и догадаться, что фокус с платьем возник не на пустом месте, уж больно здорово у нее получилось. И всё же молодец! Я в ее возрасте еще сомневался и корчил из себя моралиста.
Я начал читать и присвистнул. Да-а, аппетиты у ребят, прямо скажем… За мифические триста тысяч они хотели чуть не пол-Версаля, ну и еще кусочек Лувра в придачу. Интересно, когда Инна обратила на себя их внимание? Хотя какая разница, убедить ее я не смогу, даже вернувшись. Только оттолкну. А без меня ей будет трудно. Судя по тому, на что они раскатали губу, в живых нас оставлять не собирались. Ну разве что Инну. Да и то ненадолго, так, пока не надоест.
Она появилась часа через два. Виновато потерлась носом о мою щеку и захлопала глазищами:
— Ты извини, а?
— Не судите, да не судимы будете, так, по-моему, сказано в Писании? — Она благодарно улыбнулась. — Что будем делать и есть ли у нас план?
— Есть ли у нас план? Есть ли у нас план? — Голосом мистера Фикса загундосила она. — У нас целых ТРИ плана! — Это радовало, в смысле оптимизма, так как, насколько я помню, все планы мистера Фикса кончались полным крахом.
— Пойдем погуляем. — Я не исключал возможности прослушивания, о чем усердно жестикулировал.
Инна всё поняла правильно, и спустя пару минут мы шли по одной из парижских улиц.
— Ну, выкладывай. — Я посмотрел на нее и приготовился слушать.
Излагала она минут пять, но все три плана были вариациями на тему спрятаться. Убежать и спрятаться, надавать по мозгам и спрятаться и сдать их, таких нехороших, в полицию и опять же спрятаться. Бегать мне не хотелось, о чем я и заявил, заслужив восторженный поцелуй. Перспектива сузилась, зато появилась возможность выбирать из двух зол. Оставалось решить, какому из них отдать предпочтение.
— Ты мне доверяешь?
Инна вопросительно посмотрела на меня:
— В смысле?
— Ну не путайся в это дело, есть кое-какие интересные мыслишки. — Я нагло врал и надеялся, что мое лицо меня не выдаст.
— Да ладно, что нам эта шваль. Да и вряд ли они контролируют всю Францию, а уж тем более весь мир.
— Ты права, но я здорово испугался и хочу немножко отыграться.
— Что я слышу, Юрий? Ты, железобетонный, с арматурой вместо нервов, и вдруг испугался?
— Да ладно тебе, нормальный я, поняла? И по ночам мне иногда снятся кошмары.
— Хорошо, и что я должна делать?
— В том-то и дело, что ничего. Сможешь пару дней ничего не делать? В смысле не проказничать?
— Ну, побездельничать — это пожалуйста, а вот не проказничать вряд ли.
— Всё серьезней, чем ты думаешь.
— Ерунда, а на их хитрые ж… есть кое-что с винтом.
Я посчитал, что согласие получено, и замолчал, пытаясь собрать мысли в кучу.
Конечно, заманчиво решить проблему с помощью убийства. Но в свете последних событий нужно хотя бы собрать минимум сведений. Кто, что и почему такая самоуверенность? Возможно, старший? Но по всем прикидкам выходило, что это не мог быть никто из наших: не тот почерк. Да и любой из нас прекрасно понимал, как трудно просчитать все варианты. И любая маленькая ссора могла обернуться черт знает чем. Как бы ни малы б мои возможности, но они у меня имеются, и с этим стоило считаться. Кто-то, кто не знает о моем существовании? Но, судя по «смотринам», мы с Инной пара достаточно заметная. Да и по жизни, я надеюсь, тоже. То-то и оно, что по жизни. Были еще мои ровесники, плюс-минус, но их я отбросил практически сразу, так как мы все одиночки, а здесь чувствовалась организация. Как ни крути, выходило, что это очередной местный князек. И на душе стало как-то легче, ибо князьков я не боялся.