– Истен уже не твой муж!– подбоченившись, заявила Серпина.– И дом этот тоже больше не твой.
– Что-о-о?!– у Джавэны аж глаза на лоб полезли от такой наглости.
– Что-что-что-что-что?– передразнила её Серпина.– А то, что если муж нашёл себе другую, значит его уже задрала жена. Так что, сучка, собирай свои грёбаные манатки – и катись отсюда на хрен.
– Истэн,– Джавэна уставилась на мужа. В её глазах стояли слёзы и читался немой вопрос: «Неужели это правда? А как же восемь лет знакомства и пять лет брака? А как же наши планы теперь, когда мы наконец крепко стоим на ногах, обзавестись детьми?»
Всё это время Истэнджор не вмешивался в скандал между молодыми женщинами. Он просто не знал, что можно им сказать. Он обидел бы их обеих, если бы признался, что всего-навсего хотел позабавиться с Серпиной, чтобы иметь моральное право быть участником соцсети «КАЗАНОВА». Джавэну – тем, что для полного сексуального удовлетворения ему не хватает одной её. Серпину – тем, что она для него не более, чем забава. Да, он лишь хотел использовать её в своих корыстных целях, а потом разыграть сцену, чтобы найти предлог расстаться с ней столь аккуратно, чтобы она потом никогда не имела к нему претензий и тем более не приходила к нему домой, где могла бы нарваться на жену, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Разве в таком признаешься? А план правдоподобной лжи у него ещё не созрел. Поэтому на вопрос жены он ответил, каким-то неопределённым, сорвавшимся до мышиного писка звуком, сопровождённым пожатием плеч и разведением в стороны рук, дескать не знаю. И это тогда, когда искреннее раскаяние могло помочь делу примерения хотя бы с женой!
Стресс, вызванный всей этой безобразной прямо-таки смердящей историей в конце концов привёл Джавэну в состояние, которое на языке психиатров называется временное помешательство. Но, Боже, сколько за этим сухим диагнозом стоит сломанных жизней, грехов, жестоких преступлений!…
– Хорошо!– с угрозой в голосе сказала Джавэна.– Хотите быть вместе? Я прямо здесь и сейчас на веки вечные обвенчаю ваши влюблённые сердца.
Истэнджор бросился след за женой, понятия не имея куда та шагает с быстротой урагана и напором не способного быть остановленным танка. Не догадался он ни о чём, и когда они очутились на кухне. Здесь, как и всю дорогу, он добивался её прощения: умолял, стенал, плакал, придумывал какие-то лживые оправдания своему, как он признавал, гнусному поступку. Ну не мог он сказать правду о том, зачем он притащил в их дом Серпину. Не та это была правда, которую ему можно было бы простить. А вот смягчить человека, заставив его поверить в красиво упакованную лож, шанс был.
Он понял, что прощение зыбче зыбучих песков только когда в руке жены, повернувшейся наконец к нему лицом, блеснуло лезвие самого длинного ножа из всех, что были вложены в ножна подставки, которая в свою очередь покоилась на рабочем столе.
– Ты же это не серьёзно?– спросил он, чувствуя как по спине побежал холодок.
Джавэна ответила тут же. Ответила взмахом ножа, наотмашь нацеленным ему прямо в живот. Истэнджор и сам не понял как ему удалось выгнуть назад среднюю часть туловища, что и спасло его от неминуемой гибели. Свою первую неудачу Джавэна исправляла взмахом ножа в обратную сторону, рассчитывая поразить предателя в лицо. И опять же не знамо как Истэнджор ушёл от удара, упав на пол, и оттуда бросился вон из кухни, оглашая дом воплями ужаса.
Джавэна настигла его в зале и в момент когда он, как футболист попытался обойти её обманным движением, чтобы пробиться на куда более спасительну улицу, чем замкнутое пространство дома и по самую рукоять вонзила ему в печень нож. А затем, как настоящий киллер, не оставляя ему ни малейшего шанса на выживание, провернула лезвие в этом жизненно важном органе, приводя его в состояние полной недееспособности. Хотя она всего лишь дантист, познания медицины у неё были ни чуть не хуже, чем у терапевта или хирурга. Она знала как наверняка убить человека.
– Что ты с ним сделала?– сдавленным от ужаса голосом спросила всё ещё находившаяся в зале Серпина. Она наивная и в правду ждала обещанную Джавэной церимонию венчания. А тут такое!…
– То же, что сделаю с тобой,– пообещала Джавэна и ринулась на своего второго смертельного врага.
При виде опасности Серпина тут же вышла из ступора и выбежала из зала, пересекла коридорчик и заскочила в комнату напротив зала. Но ещё раньше, чем она успела захлопнуть перед убийцей дверь Джавэна вбежала в ту же комнату и невзирая на визги любовницы мужа полутора десятками ударов искромсала свою вторую жертву едва ли не в фарш. Колола, резала, рубила, как саблей и приговаривала: «Ну и чей теперь Истэнджор муж? Чей это дом? Получи, шалава поганая. Не на ту, тварь ты, попала, чтоб я от тебя слезами умывалась. Ты у меня сука кровью умоешся».