— Это дело, Сезар! Мы все хотим промочить горло! — Комбаз давно потерял привычку ходить по горам, и теперь ему казалось, что с минуты на минуту с ним случится апоплексический удар. Он с мольбой посмотрел на старика. Сезар пожал плечами.
— Входите! Над мойкой возьмете бутылку, хлеб и сыр вон в том ларе. Угощайтесь, а я пойду посмотрю, все ли в порядке у овец. Может, Себастьян там.
— Ну да! Пошел спеть им колыбельную! Не глупи, Сезар. Анжелина наверняка увела мальчонку домой. Она же сегодня приходила вечером доить вместо тебя, верно?
Если так, почему эта проклятая дверь хлопает на ветру. Сезар не испытывал ни малейшего желания пререкаться. Он едва стоял на ногах от усталости. Старик кивнул и, пошатываясь, вошел в овчарню. Довольные охотники последовали за ним. В доме было очень холодно, однако это никого не смутило. На улице поднялся ветер, и по контрасту овчарня показалась им чуть ли не раем.
— Сядь посиди, старик, мы сами все сделаем!
Фабиан, присев возле очага, принялся разжигать огонь. На столе уже появилось сало, домашний сыр и две уцелевшие после обеда бутылки: одна с вином и вторая с полынной водкой. Даже если прибавить к этому бутылку, обещанную Сезаром, получалось не больше трех-четырех чарок на брата, — только промочить горло, и все! Уже не таясь, старый пастух прошел в потайную комнату и вернулся с тремя бутылками. Его встретили криками ликования, а Марсель сделал вид, будто ничего не заметил. Может, Сезар и грубоват, но охотник он непревзойденный! Сказал, что Зверюгу надо искать на Мейе, там она и оказалась!
Позднее, поднимая очередной тост за Фабиана, пристрелившего злобную псину, никто не заметил, как в окне мелькнуло лицо мальчика.
Себастьян пошел прочь от овчарни. Ночные тени окружали его со всех сторон, но он больше не чувствовал холода и не испытывал страха перед темнотой. Он шел, не оглядываясь, не разбирая пути. Он тихо плакал, и эти холодные слезы казались почти лаской в сравнении с ощущением пустоты внутри, которое его сбивало. Несколько километров до шале мальчик прошел словно во сне, ни разу не остановившись даже в лиственничном лесу, который всегда казался ему обиталищем страшных привидений.
Крик Анжелины вернул его к действительности. Девушка ждала его у дома с наступления темноты. Уже несколько часов она терзалась, представляя худшее, но стоило ей увидеть опухшее от слез лицо мальчика, как она поняла, что случилось несчастье иного рода.
В ту ночь Анжелина не сомкнула глаз, и когда на рассвете Сезар ввалился в дом, она уже вся извелась. Старик пришел на ватных ногах, и от него несло полынной водкой. Он сделал вид, будто не заметил ее, и тяжело повалился на кресло у очага, в котором еще теплился огонь.
Чтобы сохранить хотя бы видимость спокойствия, девушка подошла к печке и наполнила чашку напитком из корней цикория и смолотого жареного ячменя, который теперь заменял им кофе. Рука сама собой потянулась к хлебу, но после короткого колебания она решила наказать старика. Наверняка его животу есть что переваривать, может обойтись и без еды! Анжелина подошла к Сезару и резким жестом протянула ему чашку. Он очнулся от дремы, заморгал и попытался улыбнуться, отчего ее раздражение только усилилось.
— Спасибо, Лина, ты такая заботливая…
— И это все? Даже не спросишь, что с Себастьяном?
— Он дома, разве нет?
— Он дома, но это не все.
— Он… С ним все в порядке?
Сезар хотел распрямить спину, однако движение вышло неловким, и он плеснул горячим напитком себе на запястье. Было больно, но старик лишь чертыхнулся себе под нос.
— Как посмотреть… Если ты о здоровье, то он цел и невредим, только очень устал и натрудил ноги. Но в остальном… Он пришел домой среди ночи с глазами, опухшими, как у больного кролика! И не проронил ни слова! Как я ни спрашивала, он ничего мне не сказал. Что ты ему сделал?
— А почему сразу я? Ничего я ему не делал! Твой кофе так хорошо пахнет…
— Оставь в покое мой кофе! Этот тот же самый, который ты ругаешь по утрам! Если Себастьян выглядит таким несчастным, значит, это точно связано с тобой! Это из-за облавы? Ты взял его с собой? И что случилось?
Сезар окинул ее мутным взглядом и вдруг расхохотался так бурно, что даже закашлялся.
— Мы подстрелили эту Зверюгу, которая пожирала наших овец и кидалась на бошей! Хотя из-за боша я, заметь, на нее зла не держал.
Горячий напиток расплескался снова, и это вернуло старика к реальности. Дрожащей рукой он поднес чашку к губам, выпил содержимое в три глотка и, как ему показалось, даже немного протрезвел.
— Ты права, это не кофе, а помои! В общем, этот пес… Они с мальчишкой подружились. Так это выглядело со стороны. Ну, вот мне и пришлось посадить его под замок.
— Кого посадить под замок?
— Да мальчишку! А ту Зверюгу, мы ее… пуф!.. пристрелили. Фабиан, не я, я не смог. Но это я привел к ней охотников. И Себастьян мне помог. Это он подал мне идею. Вышло так, что в последнее время я за ним присматривал. Мальчишке это и в голову не приходило. Думал, старый Сезар ничего не видит, проглотит любое вранье. Но окончательное слово осталось все-таки за Сезаром! Ну, на чем я остановился? Да, именно Себастьян привел нас к собаке. Поэтому он так на меня и злится. Думает, что я его предал, что-то в этом роде. Но я же сделал это только ради его блага! Предательство — когда тебя не любят, ты-то хотя бы понимаешь?
— Ничего я не понимаю! Путаница какая-то! Кто с кем подружился? Во имя неба объясни получше или иди и сунь лицо в кадку с холодной водой!
— Черт, да что тут непонятного? Себастьян — с той бешеной псиной! Я их видел вместе, они стали не разлей вода!
— Но я думала, ты его запер?
— Это случилось потом. Сначала они были вместе, потом я его запер, и… бум!.. Фабиан стреляет, псина дохнет! Конец истории!
Он попытался встать. Внезапно ему захотелось все объяснить, однако ноги отказывались его держать, и он снова упал в кресло. Чтобы унять головокружение, Сезар закрыл глаза. Голос Лины показался ему таким же ожесточенным, как и стиснувшая виски боль.
— И не стыдно тебе так напиваться? А остальные? Ты наверняка пил всю ночь с остальными охотниками, да? А ты знаешь, что они про тебя говорят? Тебя это не смущает? А Себастьян? Или ты думаешь, мальчик счастлив от того, что его дед пьет, так как не может забыть свои горести? Потому что не умеет говорить правду, если она горькая? Потому что не хочет отдавать его в школу под предлогом, будто это только навредит мальчику и горы — самый лучший учитель? Ну, что ты молчишь?
— Зачем ты так говоришь? К чему ты клонишь, Лина?
— Сезар, я просто говорю тебе правду, которую ты не хочешь слышать. Сейчас я пойду подою овец, а потом уже открою булочную. Думаю, в твоем состоянии ты ни на что не способен! Счастье еще, что ты не свалился в овраг, пока шел. Только учти: если так пойдет и дальше, придется нанять работника. Я не могу быть в двух местах одновременно! Ладно, я ухожу, а тебе надо проспаться.
И она вышла, хлопнув дверью. Звук болью отозвался в голове старика. Он уловил не все из сказанного Линой, но понял, что дело обстоит еще хуже, чем он думал. Когда он уже соскальзывал в приятную дрему, послышался полный ярости голос:
— Я никогда тебя не прощу! То, что ты сделал, хуже, чем убить маму козленка. Хуже, чем поклясться, а потом взять слово обратно. Хуже всего на свете!
Себастьян стоял у подножия лестницы и зло смотрел на деда. Лицо у него было белое как простыня, глаза полыхали яростным огнем. Разбитый усталостью и чувством стыда, Сезар не нашелся, что сказать. Невнятный стон сорвался с его губ.
3
Себастьян спал мало и плохо, часто вскакивал в постели, потому что во сне постоянно случалось что-то страшное. Все тело у него болело, но он ни разу не остановился, пока не добежал до каменной хижины высоко в горах. Взбираясь по самым крутым склонам, мальчик цеплялся за камни и корешки растений, карабкался на четвереньках. Совсем как собака… Или как бешеный зверь. Когда боль становилась невыносимой, Себастьян стонал, стискивая зубы. Перед глазами стояла Белль, и ее белая шерсть была в красных пятнах крови. А ведь это он ее вымыл, он ее приручил! И он сам виноват в ее смерти, потому что привел к ней охотников! Так сказал дедушка… Но даже если бы он этого и не узнал, ничего бы не изменилось. Себастьяну вспомнилась сказка про Мальчика-с-пальчика, находившего дорогу домой по камешкам, которые тот сам разбрасывал. Он горько засмеялся, потом сплюнул. Он был настолько занят своими мыслями, что не заметил черной тени, блестящими глазами следившей за малейшим его движением. Как не услышал и тихого рычания хищного зверя.