Мальчик, кутаясь в курточку, сидел на пеньке опушки соснового леса и ждал. Он рассчитал, что безопаснее всего заглянуть в овчарню после полудня, когда Сезар ляжет передохнуть, выпив чарку водки. Хоть они избегали друг друга, мальчик заметил, что со дня облавы старый пастух пьет больше обычного. По утрам бледный старик нетвердой походкой уходил в горы. Лина ничего не говорила по этому поводу, но атмосфера в шале была такой же жизнерадостной, как у святого отца Муазана на кладбище.
Удостоверившись, что все тихо, Себастьян подошел к овчарне с тыла и проник в сарайчик, где Сезар хранил косу, ведра для молока, а также инструменты. Скоро придет пора загонять овец на просторную площадку под навесом, которая располагалась недалеко от сложенного в рулоны сена. Себастьян знал: деду потребуется его помощь, но для себя он решил, что сначала Белль должна выздороветь. Если же этого не произойдет… Жестяная коробка с лекарствами стояла на верхней полке, и Себастьяну пришлось пододвинуть ящик, чтобы дотянуться до нее. Он все время хранил бдительность, однако вокруг было тихо. Дрожащей рукой мальчик поднял крышку. В коробке оказалось два тюбика с мазями, бинты и бутылочка с таблетками. Читать Себастьян не умел, поэтому, что толку разглядывать буквы на этикетках? Он взял в руки тюбики. На одном этикетка была розовая, на другом — желтая. Но не опасно ли выбирать вот так, наугад? В конце концов Себастьян отдал предпочтение желтому, потому что он выглядел более новым, и мазь из розового совсем не хотела выдавливаться. Еще мальчик прихватил бинт, туго скрученный в рулон: пользоваться им будет намного удобнее, чем кусками простыни, которые стали жесткими от засохшей крови. Их нужно постирать, а значит, стащить у Лины кусок мыла… Себастьян вздохнул. Эта внезапная ответственность, необходимость заботиться о стольких вещах сразу, угнетала его. Если бы только он не был таким маленьким! Ему очень хотелось спросить совета, но теперь, когда Сезар соврал, о том не могло быть и речи. Мир взрослых казался ему совершенно непонятным. Взрослые тебе улыбаются, рассказывают, что правильно, а что — нет, просят быть терпеливым и никогда не обманывать, хотят, чтобы ты всегда отвечал на их вопросы. А сами хранят свои секреты, врут напропалую, когда стесняются сказать правду, и придумывают себе кучу оправданий, что это, якобы, случилось один только раз и больше не повторится! Мол, эта ложь — ради твоего блага…
Себастьян поставил коробку на место, посмотрел на кусок каменной соли, лежавший на полке пониже, и взял его в руку. Сезар говорил, что для овец соль очень полезна. Мальчик положил соль в карман и уже собирался выйти, когда дверь открылась и в сарай заглянул Сезар. На мгновение, наверное, потому что он обо всем забыл, его загорелое лицо осветила улыбка.
— А, вот ты где!
Мальчик буркнул что-то себе под нос и, оттолкнув деда, выскочил на улицу. Там он наткнулся на козленка, который при виде него радостно заблеял. Себастьян почти улыбнулся, так забавно малыш выглядел, и протянул руку, чтобы его погладить. Козленок очень привязался к Сезару, поэтому следовал за ним как тень, если только не пасся рядом со своей приемной матерью-овцой. Пастух говорил, что козленок, наверное, привык к его запаху в тот день, когда он нес его на пастбище, ведь тогда он был еще слишком маленьким и испуганным, поэтому не мог идти на привязи.
На сей раз козленок, не обращая внимания на старика, подбежал и начал нюхать руки Себастьяна, пахнувшие солью. Чтобы себя не выдать, мальчик оттолкнул малыша ногой и сунул руки в карманы. Кусок соли был выпуклым, и дед мог его заметить, поэтому он стиснул его пальцами. Сезар присел возле козленка и стал почесывать ему подбородок. На лице его играла та самая улыбка, что и раньше, в те времена, когда все было ясно и просто, когда Себастьян не сомневался в его искренности.
— Как видишь, с ним все хорошо. Он вырос, но пока не хочет возвращаться к своему племени. Так для него было бы лучше, но он еще этого не понимает. Завтра можно отвести его туда, где мы его подобрали. Он вернется к своим друзьям, семье… Я не против попробовать. Там, в горах, он будет счастливей.
Себастьяну пришлось стиснуть зубы, чтобы не сказать гадость. Сезар задумчиво продолжал:
— Я не могу его оставить. Такая жизнь была бы для него как тюрьма. У него другое предназначение. Сейчас снег еще не глубокий, малыш успел бы приспособиться до настоящих холодов…
На сей раз Себастьян не смог сдержаться. Зло посмотрев на старика, он выпалил:
— А ты убей и его тоже! Это же намного проще и быстрее!
Мальчик сказал гадость вместо того, чтобы потребовать объяснений, потому что не нуждался в них и ему надоело ощущать себя таким одиноким и беспомощным. Сезар не стал ничего объяснять. Он даже не попросил прощения! Ровным счетом ничего! А Белль, она теперь из-за него умирает!
Когда мальчик уже повернулся уходить, дед проговорил почти просительно:
— Себастьян, ты не должен так со мной разговаривать! Вернись!
Всю дорогу к хижине Себастьян злился. Из-за Сезара он не смог стащить бутылку с водкой. Рану нужно было промыть, от нее пахло все сильнее. Ничего, он согреет воды и промоет ею рану. Может, этого окажется достаточно?
Каждый раз, когда он входил в маленький домик, сложенный из камней, то страшился найти собаку мертвой. Запах он почувствовал сразу — густой, сладковатый. Себастьян заговорил громким голосом в надежде, что Белль очнется:
— Смотри, что я тебе принес! Вкуснятина! Это соль, она придает овцам силы. Ты, конечно, скажешь, что ты не овца. Это правда, но только я не знаю, чем мне тебя лечить. Ничего, кроме соли, у меня нет. И если она хороша для овец… Смотри, я тоже могу ее полизать!
Мальчик поднес кусок соли к губам и быстро лизнул. На вкус простая соль, совсем не похоже на лекарство! Но когда он подсунул ее собаке, она застонала и вздрогнула. И ей совсем не хотелось соли.
— Знаю, она невкусная. Но больше у меня ничего нет. Завтра я попробую найти у Лины масло из тресковой печенки. Только не уверен, что оно есть в доме. Она давно мне уже его не давала. И это, скажу я тебе, самое лучшее в войне! Это масло — оно хуже чем отвратительное! Гадкое, как… как козлиная моча! Даже хуже!
Себастьян хотел было улыбнуться, но собака начала задыхаться, и глаза у нее стали стеклянными. Он осторожно, чтобы не причинить боли, погладил ее по морде. Слезы текли у него по щекам, хотя он этого и не замечал.
— Если ты быстрее поправишься, мы еще сможем поохотиться в ручье, пока он не замерз. В одиночку у меня хуже получается находить форелей. А с тобой я ловлю огромных, которые умеют прятаться! Вместе всегда лучше, вместе мы — команда! Мы с тобой — настоящие друзья. Ты защитила меня от бошей, я за тобой ухаживаю. Мы с тобой спасли друг друга, это еще вернее, чем обменяться кровью…
Вода в железной миске закипела. Себастьян поспешно снял ее с огня, смочил чистую тряпочку и осторожно протер собаке морду и губы. С некоторых пор у Белль даже не было сил в знак благодарности повилять хвостом.
— Ты вся горишь! Тебе жарко? А если я затушу огонь, как думаешь, ты поправишься?
Она лежала, не двигаясь, но Себастьян продолжал так, словно получил от нее ответ.
— Да, я тоже думаю, что лучше не надо. Видишь ту кучу поленьев? Хватит на целую неделю! Все будет хорошо, честное слово! Сезар, он, может, и предатель, но прошел через большую войну и не умер. Вот и ты тоже не умрешь.
Мальчик подумал, что еще сказать, чтобы отдалить момент, которого боялся больше всего. Но в голове не осталось ничего, кроме пустоты и страха.
Склонившись над раной, мальчик попытался приподнять бинт, но он приклеился так сильно, что пришлось дернуть. Как только рана открылась, запах гноя ударил в нос, а Белль застонала. Края раны вспухли сильнее прежнего, и цвета они были отвратительного — ни черного, ни красного, ни зеленого, а все это вместе. Себастьян, хоть и испугался, все-таки понял, что выбора у него нет. Если он ничего не предпримет или же будет действовать наугад, Белль умрет. Она была на шаг от смерти, ему пришлось это признать. Себастьян прислонился к стене, чтобы не упасть. Даже если он поторопится, уверенности, что ее успеют спасти, у него не было. Слишком долго он тянул время, думая, будто справится своими силами. В этом была его ошибка. И все только потому, что он боялся! Боялся Сезара, боялся, что кто-то найдет его укрытие и откроются все его враки… Внезапно в голову пришла идея. Себастьян даже удивился, почему не подумал об этом раньше. Это был его последний шанс.