Он вскочил на ноги, натянул курточку и быстрым шагом вышел из хижины.
5
— Ты что тут, вонючка, делаешь? Проваливай обратно в свою пещеру!
Себастьян так глубоко задумался, что почти натолкнулся на другого мальчика. Куанар-младший смотрел на него с презрительной усмешкой. У него были пухлые круглые щеки, такие же, как у овец, когда они жуют траву, толстые брови и лоб настолько узкий, что со стороны казалось, будто волосы растут едва ли не от надбровных дуг, и это усиливало его схожесть с бараном. Ну и плевать, что не красавец! Зато он, Жан-Жан Куанар, здесь главный! За спиной некоторые звали его Куан-Куан,[20] но попробовал бы кто-то сказать это вслух!
Рядом с ним стоял Гаспар Шапюи, его вечный спутник и подручный. Худой, черноволосый и, как любила пошутить Лина, «уважительный, словно таракан». Он был сыном мясника Этьена. За спиной у двух товарищей хихикали близнецы Тиссо. У каждого спереди не доставало по зубу, причем самое забавное, что у одного — с правой стороны, а у другого — с левой.
— Ты что, вонючка, даже разговаривать не умеешь?
— Дайте пройти!
— «Дайте пройти…» А где «пажа-а-алуста»?
И Гаспар сложил руки в молитвенном жесте.
— Что-то тут козлятиной запахло, вам не кажется, парни? — потянул носом Куанар.
— Козлятиной? Я бы сказал, коровой…
— Не коровой, а коровьим навозом!
Близнецы расхохотались над шуткой своего предводителя Куанара, он был самый сильный из всех и быстро ставил на место любого!
— Ты что, упал в кучу коровьего дерьма? — подхватил Гаспар. — Или наелся овечьих какашек?
— Зато от меня не воняет дурью, как от тебя!
Гаспар от удивления не нашел, что ответить. Это уже был чистейшей воды вызов. Даже больше — мятеж! Презрительный выпад! Кто бы мог подумать, что он на такое способен? Обычно эта маленькая вонючка убегает, едва их завидит. Хотя нет, бывает, улыбается им как девчонка. Мечтает, наверное, слабак несчастный, чтобы они взяли его в компанию! Наверное, совсем спятил там, у себя в горах. Но даже дураку такое оскорбление не сойдет с рук! Куанар не мог этого допустить, хотя бранные слова были обращены не к нему, а к Гаспару. Гаспар ведь его правая рука! И Куанар двинулся вперед, раскачиваясь на ходу для пущего устрашения и чувствуя себя непоколебимым словно дуб. Лба его почти не было видно под волосами.
— Ты сказал что-то про дурь? Можешь повторить?
— Если ты не глухой как пень и не тупой как осел, ты и так слышал.
Себастьяну пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отступить. На этот раз война была объявлена. Изумление сменилось злостью, и вся банда стеной двинулась ему навстречу, сжимая кулаки. Пусть бьют, он не боится! Отступать не собирается. Это должно было когда-то кончиться. Или взорваться…
Спас его голос Гийома, прозвучавший буквально в шаге от них.
— Эй, ребята! Вам помочь? Чем это вы таким интересным заняты?
Куанар прошипел себе под нос, но так, чтобы Себастьян услышал:
— Мы еще встретимся, коровья лепешка, и мало тебе не покажется! Посмотрим, будешь ты потом вякать или нет, цыган!
Мальчишки пустились наутек, и Гийом с тревогой посмотрел им вслед. То, чему он стал свидетелем, совсем не походило на детскую ссору, а он лучше, чем многие, знал, насколько упорными бывают местные в своем недоброжелательстве. И неважно, по отношению к взрослому или к ребенку…
— Они тебя обижают?
— Нет.
— Разве я не это видел?
— Я сам справлюсь, спасибо.
— Ладно. Тогда хорошего тебе дня, мне после обеда еще к пациентам.
— Нет!
— Что значит «нет»? Они все-таки тебя обижают? Если хочешь, я провожу тебя до булочной.
— Нет. Я как раз шел к тебе. Мне нужен совет. Только у меня нет денег тебе заплатить. Это очень плохо?
Лицо у мальчика было серьезным, даже тревожным. Гийом задумался, не зная, что ответить. Наконец сказал притворно торжественным тоном:
— Думаю, мы с тобой все уладим и без денег. Пойдем ко мне в кабинет?
— Нет. А зачем?
— Ну ты же хочешь, чтобы я тебя осмотрел?
— Я просто хочу, чтобы ты ответил на мой вопрос. Если у больного жар, как его лечат?
— Сначала идут в школу, потом сдают целую кучу экзаменов и становятся медиком!
— Гийом, я не шучу!
— Ладно. Все зависит от болезни. Чаще всего жар означает, что тело знает: внутри него болезнь, и пытается ее побороть.
— А если жар слишком сильный? Такой… ну, как будто внутри все горит?
— Это хуже. Иногда это из-за болезни, иногда — из-за инфекции. Например, ты упал и у тебя открытая рана. Если ее плохо обработать, в ней поселится инфекция.
— И что тогда делать, если она уже есть?
— Если рана инфицирована, нужно сделать укол антибиотика. Себастьян, а почему ты у меня все это спрашиваешь?
— М-м-м… просто так. А что потом?
— Потом рану чистят и, если она глубокая, накладывают швы.
— Сезар, он лечит овцам раны водкой…
— Твой дедушка все лечит водкой! Я, может, и не умею стричь овец, но если говорить о гнойной ране, то, поверь, антибиотики лечат ее куда лучше, чем сто граммов спирта!
— А если не делать укол? Если нет лекарства?
— Вот тогда дело плохо. Пациент может умереть.
Себастьян побледнел как полотно, и глаза его наполнились слезами.
— Мне нужен укол!
Отчаяние в голосе мальчика насторожило Гийома. Внезапно все встало на свои места. Он понял, что Себастьян скрывает от всех секрет, который слишком тяжел для него. На мгновение доктор даже решил, что мальчик подобрал раненого партизана. Но нет, этого не могло быть! В пещере сейчас никого! Из соображений безопасности сеть подпольщиков постоянно ужесточала дисциплину и контроль за каналами связи, но его бы непременно предупредили, если бы кто-то нуждался в проводнике! Пытаясь скрыть нарастающее беспокойство, Гийом спросил:
— Кто заболел, Себастьян?
— Я не могу тебе сказать! Ты тогда ее убьешь!
— Я никого не стану убивать, малыш, это просто смешно! Людей не убивают за то, что они болеют. Их лечат!
— Это не человек.
— Кто же тогда?
Глядя доктору в глаза, Себастьян проговорил срывающимся, робким голосом:
— Это Белль…
— Белль? Но кто это?
— Они ее почти убили, но она не злая…
— Ты говоришь… о Зверюге? Да? Себастьян, это же дикий зверь, никто не может сказать, как он себя поведет, особенно если он ранен! Скажи, ты же не подходил к нему?
— Ты ее не знаешь! Это мой друг! А ты, ты — врун! Ты всегда говоришь, что будешь лечить любого, даже боша! Я слышал, как ты это говорил Фабиану! А Белль ты лечить не хочешь!
— Успокойся, малыш, успокойся! Первое, что надо сделать, это рассказать все дедушке. Потом вместе решим, как быть. Где она прячется?
Себастьян понял — Гийом его больше не слушает. Он хочет убить Белль, как и все остальные. Гнев снова заполонил все его существо. Он выпрямился, сжал кулаки и выставил их вперед.
— Если ты кому-нибудь про нее скажешь, я всем расскажу, что ты водишь по горам людей, вот!
— Себастьян!
Удивленный злостью в голосе мальчика, Гийом хотел успокоить его, погладить по голове, но тот отшатнулся, встал так, чтобы до него нельзя было дотянуться, и вперил в доктора сердитый взгляд. В другой ситуации Гийом бы посмеялся, однако речь шла об очень серьезных вещах. Себастьян не понимал всей важности происходящего. Стоит мальчику обронить хоть намек, он, Гийом, пропал, а вместе с ним будет раскрыта и вся цепь подпольщиков — сначала ее прямые участники, те, что находятся сейчас в Сен-Мартене, а потом и остальные. Если цепочка оборвется, последствия будут ужасными…
20
Игра слов, в данном случае с использованием первого слога фамилии. Во французском «куан-куан» — это звукоподражание утке, аналогично русскому «кря-кря».