— Русские наступают! Двести километров! — неслось над столом. — Бьют немцев! Итальянцы бегут! Разгром!
— Это еще не разгром, другови, — пришлось немного охладить пыл, — у нас впереди еще много боев. Но я знаю точно, что наступающий год принесет нам настоящий перелом.
— И в чем, по твоему, он выразится? — хитро усмехнулся Иво.
— Немцы всегда побеждали летом, а Советский Союз пока что бил немцев только зимой. Я уверен, что в новом году Красная Армия начнет бить немцев в любое время года! И союзники высадятся в Италии.
Иво встал, держа кружку с ракией:
— За нашу победу! За друже Сталина! За друже Тита!
Чуть не поперхнулся — ну никак себе не представлял, что буду пить за здоровье двух Иосифов, Виссарионовича и Францевича. Но раз назвался груздем — полезай в кузов.
После первого тоста дело пошло веселей, народ загомонил, зазвенел ножами и ложками, потянулся к за едой. Жахнули еще за непобедимую Красную Армию, которая мчится и скачет на помощь, потом за девушек, потом за тех, кого с нами нет, а потом я тихонечко выскользнул из комнаты.
Кожаные опанаки, красные вязаные носки, мохнатую шубару и жилет из овчины я заготовил заранее, а зеленые штаны и так на мне — чем не Божич-Бата, главный герой сербского Нового года, местный раздаватель подарков? Тем более, что мешок я тоже заготовил заранее.
— Здравствуйте, детишки, угадайте, кто я? — борода из мочалы не сильно изменила внешность, но говорить мешала.
— Четник! — заржал Глиша.
— А кто будет ругаться, подарочков не получит!
— Божич! Божич-Бата! — заголосили ребята. — Ура! Подарки!
— Мальчик Марко, — отыгрывал я роль доброго дедушки, — хорошо ли ты себя вел в этом году?
— Да, — вскочил братец, — я убил сотню врагов!
Э-хе-хе, что ж ты все о смерти… Достал из мешка цейсовский бинокль и протянул завопившему от радости младшему. Глише достались итальянские горные ботинки взамен сильно поношенных старых, Луке — набор художника из альбомов, карандашей и прочего полезного.
Когда Иво получал роскошную полевую сумку, неожиданно влез с комментарием Небош:
— Только в бою не носи ее.
— Почему? — в голос удивились Иво, Лука и еще один политработник из Секретариата.
— Как снайпер скажу, комиссара всегда по сумке видно, будь я четником или немцем, первым бы выцеливал.
Лука хмыкнул и почесал затылок:
— А как же тогда литературу носить?
— Да хоть в рюкзаке.
А ведь прав Небош, ой как прав — нельзя выделяться, хорошо еще, что у партизан офицерских фуражек нету, все в пилотках.
С подарками девчонкам мы ломали голову дольше всего, но пронырливый Марко сумел разжиться коробкой с дюжиной флаконов одеколона. Уж не знаю, что он отдал за нее, но вещь исключительно ценная — с гигиеной в полевых условиях все непросто, а у женщин в особенности. Ну и одеколон это же почти духи, правда? Так что мы вполне угадали и неподдельное счастье Альбины, Живки и Грозданы стало нам наградой.
За остальными подарками пришлось выходить из комнаты еще раз: не влезали в мешок. Чешский пулемет Бранко обнял, как родного ребенка, а магазины к нему сгреб в кучу и прижал к груди левой рукой.
Но самый центровой подарок мы сделали Небошу — ружьишко валялось без дела в трофейном обозе и мы выдурили его практически бесплатно, всего лишь за пистолетик-беретту. Хорошее такое ружьишко, бронебойное, с совершенно футуристической для этих времен компоновкой булл-пап — Panzerbuchse MSS-41, и с полным цинком толстеньких патронов.
— Ну и к чему такое? — покрутил странноватую стрелядлу Небош.
— Оптический прицел прикрутить, цены не будет.
— Это же против танков, а где я вам танки возьму?
— Не только, еще пулеметы, доты и всякое такое.
— Да? — повеселел Небош. — А прицел где взять?
— Вот тут извини, недоработочка, позже добудем.
Праздник удался — пели песни, пили сливовицу и глинтвейн, за который я сорвал овацию похлеще, чем на съезде. Даже танцы устроили под сипение приемника — всех трех девушек приглашали наперебой и мне пришлось долго дожидаться момента, пока сядут батареи и я смогу хоть на секунду уединиться с Альбиной, чтобы вручить отдельный подарок.
Чего мне стоило найти «швейцарский армейский нож» — отдельная песня. Они вполне существовали не только в армейском варианте, но и для гражданского рынка. Например, швейцарцы относили к гражданским модель со штопором — он, дескать, не считается «необходимым для выживания». Ну что тут скажешь? Дикие люди, дети гор.