Не дали нам вздохнуть. Хотя чего от них еще ждать? Любое внятное военное командование стремится любую постороннюю вооруженную силу либо взять под контроль, либо уничтожить, либо на крайний случай разоружить. А в идеале — стравить такие силы между собой, а потом добить выживших. И неважно, чье это командование и что за сила: немцы и мы, британцы и ЭЛАС, РККА и Армия Крайова, принцип тот же самый, «чужие тут не ходят».
Только немцы этот принцип понимали слишком широко, а шакалящие вслед за ними усташи — еще шире. Давили со стороны Хорватии, в надежде уничтожить и зачистить Бихачскую республику, как раньше Козару. То есть не просто окружить и уничтожить партизан, а еще и местное население в лучшем случае депортировать. О в худшем даже говорить не хочется, о том, что могут вытворить усташи с бежавшими от них сербами в Боснии не знали только слепоглухонемые.
Летом на Козаре против четырех-пяти тысяч партизан бросили до тридцати тысяч войск. И это не самое страшное, партизаны ведь как вода, раз и ушли сквозь пальцы, но вокруг Грмеч-горы пряталось полста тысяч беженцев. Почти все они, кроме тех, кто после артобстрелов и бомбардировок пошел на прорыв вместе с отрядами, попали в лапы немцам и хорватам.
Тысяч пятнадцать убили на месте, часть угнали на работы в Рейх, часть в концлагеря на Уне. И тысяч пятнадцать детей оторвали от родителей и бросили в специальные детские «приюты».
Марко при рассказах о Козаре просто вставал и уходил, не мог слушать. А я чем дальше, тем больше приходил к мысли устроить усташам адресный террор. Только вот пока надо выйти из-под удара и, что важнее, вывести мирняк и госпиталя.
— Какой приказ зачитали перед началом наступления? — Лека навис над некрупным немцем с погонами рядового, от которого остро разило страхом.
Его и еще троих солдат приволокли из поиска разведчики банийской бригады, ловко выцепив отставший от колонны грузовик. Как и многие в «семисотых» дивизиях, немец попался заметно старше среднего возраста и как-то не очень горел желанием положить жизнь за фюрера и фатерлянд, а все больше упирал на немощных родителей, больную жену и несовершеннолетних детей.
— Вне закона любой, кто окажет сопротивление или у кого найдут оружие. Господин офицер, я простой водитель…
Или повар. Или сапожник. Или труженик банно-прачечного цеха. Ну ладно конкретно этот, у него в зольдбухе соответствующая запись имеется. А вот на что рассчитывали остальные, рассказывая подобные байки? Действовали все эти жалостливые подробности, скорее, в обратную сторону — у всех, поголовно у всех пленных, по их словам, имелась куча несчастных немощных иждивенцев, которые не переживут гибель отца семейства. А еще половина пленных изо всех сил помогала коммунистам, но так, что этого никто не заметил. И все, как один, занимали исключительно небоевые должности. Ну и большинство представлялось членами тайного ордена антифашистов и клуба ненавистников Гитлера, которому капут. Непонятно, кто при таких раскладах у немцев вообще воюет?
— Что приказано делать с пленными? — напирал Лека.
— Господин офицер…
— Отвечай!
— При сопротивлении расстрел на месте, остальных в заложники или в концлагерь. Но это СС или усташи, мы Вермахт…
Тоже популярная мелодия — знать не знаю, ведать не ведаю, это все злые люди, а у меня семеро по лавкам.
— Как будет организована депортация? Ну?
— Конвоировать в Приедор.
Вот та ситуация, когда прямо выть хочется — перебить охрану и освободить людей совсем не сложно, батальона хватит. А вот дальше что? Куда их деть, чем кормить, где прятать?
— Эй, ты меня слышишь? — Ранковичу пришлось пнуть меня в плечо.
— А? — вынырнул я из поисков этически верного решения.
— Все подтверждается, эсэсовцы наступают на Бихач.
— План прежний?
Предварительная директива Верховного штаба требовала гибкой обороны: никаких фронтальных столкновений, как год с небольшим назад, а полноценная партизанская тактика — засады, удары в тыл, фланги, по коммуникациям и штабам, если такая возможность появится, подрыв мостов.
— Да. Твое направление Карловац-Слунь-Бихач, конвои снабжения. Ну, и вдруг сможете еще кого подстрелить…
Да что мы, фокусники, что ли? Вот так возьмем и достанем из шляпы очередного рейхсфюрера?
— Ладно, карту давай, посмотрю хоть что там.