Горько плюнул на дорогу — дожил, твою мать, на Гитлера надеюсь.
Глава 7
Зеленгора
Не знаю, как там политика, но время мы выиграли — немецкий командующий на Балканах подтвердил перемирие на время переговоров. Кочу и меня с этими радостными вестями отправили доложить Тито об успехе, а вот Джиласу с Велебитом немцы подогнали военный самолет и повезли в Загреб, для дальнейшего диалога и прощупывания позиций.
— Не нравится мне эта возня с переговорами, — пожаловался я Коче по дороге обратно. — Есть некоторые вещи, которые делать нельзя.
— Например? — разгладил усы Коча.
— Например, заключать союзы с нацистами и усташами.
— Знаешь, если партия прикажет, побежишь впереди собственного визга, — посмотрел он на меня, как на дурака.
— Какая партия, Коча?
Попович спохватился:
— Ах да, ты же не коммунист… Но тут как в армии: даже если приказ кажется тебе идиотским, его надо выполнять.
Это верно. Но армия строится на жестком централизме, а даже компартия — на демократическом, то есть подразумевает как минимум обсуждение. А тут хоба — товарищ Тито решения ЦК оформляет от имени Верховного штаба. И крутись как хочешь, не пообсуждаешь, каким бы политическими мотивами приказ не продиктован. Оттого и протестовало все внутри меня, поскольку все мое воспитание, весь мой опыт утверждали, что это зашквар. И ладно бы Молотов в 1939, тогда не успели с немцами повоевать, но сейчас-то все отлично знают, что нацики из себя представляют! На собственной ведь шкуре убедились!
Утешал себя тем, что я наверняка всего не знаю и всей картины не вижу, а искушенные в этих играл начальники все делают правильно. Во всяком случае, пока там Джилас с Велебитом торговали передней поверхностью головы, 2-я пролетарская дивизия, пользуясь волной успеха после взятия Коница и, что еще важнее, захваченными в городе оружием и боеприпасами, вышибла итальянцев из Ябланицы.
Городок, конечно, так себе, тысяч пять, зато мост! Усохни моя душенька, мост! Настоящий, железнодорожный! Ну и на реквизированных паровозах и вагонах, даже несмотря на налеты итальянской авиации (да они, если честно, были мимо кассы), организовали почти молниеносную переправу больных и раненых — а как я помню по фильму «Битва на Неретве» мост героически взорвали и раненых пришлось таскать на руках вверх-вниз.
3-я ударная, отхватившая большую часть трофеев, гнала бегущих четников к Калиновику, 1-я пролетарская окапывалась на перевале Иван-Седло, прикрывая всю операцию со стороны Сараево, партизанский Хорватский корпус зарывался в землю под Прозором. Штаб мы с Кочей нашли уже в Конице — Верховному команданту больше по душе городские удобства, чем сельская пастораль. Тут я его вполне понимаю, наличие горячей воды сразу примиряет со многими тяготами и лишениями.
Под светлы очи меня не допустили, Попович докладывал единолично, но я не в обиде — еще ляпну чего-нибудь против шерсти и меня, наконец, расстреляют. Да-да, с инструктора Верховного штаба Владо Мараша вот уже год не могут снять смертный приговор — все не до того, то война, то немцы. Смех и грех, конечно, вот вернется Велебит из Загреба, я ему лично апелляцию с кассацией напишу, надеюсь, не откажет по знакомству
Итальянских пленных уже угнали из Коница на обмен в сторону Мостара, и Костантино я так и не нашел, но у Леки выяснил, что принчипе жив, но вот ранен или нет, неизвестно. По таком случаю попросил позаботиться о лейтенанте — ценный кадр, мне помог и еще поможет, если правильно подход найти. Ранкович перспективы оценил и обещал, а со своей стороны посоветовал получше подготовиться к рейду в Македонию.
Провел ревизию спецгруппы — все на месте, только Альбина с Живкой застряли у доктора Папо в госпитале, там сейчас с переправой и передислокацией забот выше крыши. Бранко и компания, пока меня носило к немцам, вовсе не скромничали, а отжали ништяков почти как после Плевли.
Собрал всех, проверил обувку, одежду — все целое, не рваное, на ходу не развалится. На парад, конечно, в таком нельзя, но где парад и где боснийские горы? Народ по моему примеру обрастал оружием и снарягой, все с хорошими ранцами или рюкзаками, у каждого не только шинель или бушлат, но и шерстяное одеяло, и балаклава, и варежки. Зима, конечно, уже кончается, но в горах померзнуть — как здрасьте, особенно ночью.
Из оружия у всех в дополнение к основному стволу еще и пистолеты, к некоторым — по три-четыре глушака от «Франьо и Ко». К мастеру понемногу утекало английское золотишко, но он сделал столько полезных вещей, что не жалко.