Я отвернулся, чтобы не смотреть на этот кошмар.
По крутому склону, оставив коня на гребне, спустился Арсо:
— Что здесь?
— Орудие сорвалось, возчика и лошадь в лепешку.
Йованович выругался сквозь зубы, оглядел застывшие посреди подъема орудия и спросил у подошедшего командира батальона:
— Остальные дотянете?
— Шкоды скорее всего да, австрийские вряд ли, они раза в полтора тяжелее.
Внизу вокруг раздавленных собралась небольшая группа партизан, чуть поодаль уже долбили неглубокую могилу. Один спустился к «Шкоде», задравшей в небо переломанные спицы деревянных колес, подлез, осмотрел и отрицательно помотал головой:
— До хрена чего о камни раздолбало.
— Снимай затвор! — распорядился командир батареи. — На остальных пушках добавить канатов!
Помощник Арсо тем временем развернул карту и начальник штаба, морща лоб и шевеля губами принялся прикладывать линейку. Но, видимо, измерения ему не нравились и он каждый раз чертыхался, а потом еще раз раздраженно оглядел склон и неожиданно узнал меня.
— Владо, иди-ка сюда.
— Слушаю, — я кое-как обтер руки после возни с орудием.
— Ну-ка, глянь, как бы ты поступил, мне что-то в голову ничего не приходит.
— А в чем проблема? Добавить людей, добавить веревок, затащим.
— Ты думай, думай.
И без карты я знал идею — поднять артиллерию через ущелье Пивы на плато Вучево, оттуда накрыть огнем 4-ю горную бригаду домобранов в Шчепан Поле, Космане и Бастаси.
Уж не знаю, как там Арсо убедил Тито, но прорыв в Косово и Сербию отменили и даже нас не пустили пошуметь — а жаль, была надежда унасекомить штаб еще одной итальянской дивизии. И теперь нам предстояло отступать обратно в Боснию. Беда в том, что прорываться больше и некуда — на восток тот самый каньон Тары, с юга прут «Эдельвейсы» и «Принц-Ойгены», на запад, в сторону Мостарских рудников, нас не пустит 118-я дивизия. На севере тоже не фонтан, но там хоть места знакомые — Фоча, Калиновик, Горажде, Рогатица, далее везде… И там только хорватские гарнизоны — немцы либо душили нас здесь, либо стерегли железку в Грецию.
Масса партизанских войск стронулась с места, но все автомобили и тяжелое снаряжение пришлось сжечь прямо в начале похода, переть их через горные реки невозможно. Взяли только пушки, их волокли практически на руках, даже для лошадей подъемы тут слишком круты. И неожиданно освободили всех пленных, включая полковника Чудинова — не повели с собой, не расстреляли, а просто оставили дожидаться прихода итальянцев или немцев.
Мы отходили среди последних, устраивая засады и сдерживая наседающего противника. Вот всем хорошо в партизанах, природа, воздух свежий, ребята отличные, золотишко английское попадается, но как война — хоть бросай все и беги в Аргентину!
А бои за последнюю неделю ежедневно, плотно за нас взялись, выдавливают, как из тюбика. Немцы, итальянцы, болгары, хорваты — около ста тысяч, то ли сто двадцать, то ли девяносто, но нам без разницы. Дурмиторское плато, которое штаб считал природной крепостью, при таком соотношении сил — природная западня.
Но мы огрызались, как могли — у Вучье Селиште по-братски ввалили болгарам, заставив 61-й полк отступить. Через пять километров заныкались на кладбище Шаричей (я еще мрачно подумал, что опять среди могил и для комплекта недостает только расстрела), где под наши пулеметы ничтоже сумняшеся выскочил и сильно пополнил население погоста батальон чернорубашечников «Модена» из состава 19-й дивизии.
Нам тоже неслабо досталось, особенно когда итальянцы подтянули горные пушки и принялись садить по надгробьям, наплевав на покой мертвых. За полчаса мы потеряли шестерых, не считая двух десятков раненых, и если бы не пришел приказ на отход, нас бы вынесли полностью. Но свое дело сделали — основная группа оторвалась и успешно переправила госпиталь через Пиву.
Хорошо, что раненых у нас пока вдвое меньше, чем когда мы только пришли на Дурмитор — несколько недель передышки позволили многих вернуть в строй. А эвкауировать Центральную больницу и две тысячи пациентов несколько сложнее, чем ту же Центральную больницу и восемьсот пациентов.
Когда Дринский корпус продвинулся вдоль реки, вышиб слабый авангард 118-й егерской с плато Вучево и заняла Бриег на другом берегу, стало ясно, что впереди засела 4-я горная бригада. Вот тогда нас и вывели «в резерв», то есть приставили таскать артиллерию.