Это трудно выразимое словами внезапное, невозможное, бьющее через край смешение всех вдруг пробудившихся чувств.
До Милана он добрался почти к закату, солнце стояло низко, на горизонте собирались дождевые тучи. Многоцветный ландшафт сменился серыми каньонами улиц.
По сторонам дороги потянулись безликие предместья, бетонные блоки домов, прерываемые шести-, десяти-, двадцатиэтажными башнями деловых центров, шикарными магазинами, футуристическими выставочными павильонами и прочими храмами в честь золотого тельца. Этот Милан не имел ничего общего с «прекрасной Италией» из песни Рудольфа Шурике[5] «Капри-рыбаки». По восьмиполосной трассе бульвара, оглушительно грохоча, текли потоки мотоциклов. Современный мегаполис жил в ритме биржи, банков и фабрик.
Винсент отыскал на карте свой отель в центре города. Он окончательно потерялся в городской сутолоке, когда сгустившуюся темноту прорезал свет уличных фонарей и разноцветные огни витрин замерцали со всех сторон. Какими жалкими задворками показался ему в этот момент Мюнхен, да и вся Германия.
Внезапно он очутился на огромной площади. Люди муравьями сновали на фоне гигантского собора, тут же вздымались ворота в галерею Виктора Эммануила, с дорогими модными магазинами под стеклянным куполом. Сияли безупречно симметричные аркады витрин. Услужливые официанты в черных костюмах подавали аперитивы. На крышах сверкала реклама – «Чинзано», «Кампари», «Кока-Кола»… И повсюду элегантность, строгость архитектурных пропорций. А ведь в рассказах его старших коллег, ветеранов Африканского корпуса, «итальяшки» представали исключительно как придурковатые раздолбаи.
Винсент глядел во все глаза, не понимая, откуда взялась эта ложь. Перед ним по пьяцца фланировали мужчины в строгих костюмах, женщины в модных шляпках и стильных шалях. Их казавшееся врожденным чувство стиля не нуждалось ни в модных изысках, ни в показной роскоши. Многовековые традиции естественным образом вливались в современность. И все – полные достоинства, которого попросту не было в послевоенной Германии, если вообще оно когда-то там существовало.
Начался дождь. Миланцы раскрыли зонты, задвигались быстрее. Стоя с мотоциклом посреди быстро редеющей толпы, Винсент вдруг вспомнил, что сегодня день его рождения. Он давно перестал отмечать этот праздник – с кем, собственно? Никого из родных не осталось. Но на душе у него вдруг сделалось светло и радостно, словно он внезапно открыл для себя самое естественное человеческое счастье – просто жить.
И в самом деле, война позади. Из руин поднималась новая Европа. У него нет долгов, а значит, он свободен. Винсент вдохнул свежий, влажный воздух. Молодой человек двадцати четырех лет, в этот момент он исполнился решимости сотворить из своей жизни нечто необыкновенное.
Глава 7
– Capo ingegnere Ermenegildo Preti! Il progettista Dottore Marco Gobini! Pierluigi Raggi, capo ufficio technico! Gianfranco Sassi, soprintendente della catena di montaggio…[6]
Инженеры – в костюмах и при галстуках – выстроились шеренгой, чтобы поприветствовать немецкого коллегу. Сам Ренцо Ривольта, владелец «ИЗО», персонально представил каждого.
– Buongiorno, piacere, добрый день…
Один из итальянцев даже рискнул перейти на ломаный немецкий – он воевал под началом Роммеля в Африке.
Аристократ Ренцо Ривольта был из фабрикантов старой закваски: серый костюм в тонкую полоску, из кармана выглядывает уголок зеленого платка, туфли начищены до сияния. Элегантность и обаяние. Строгий, но доброжелательный «патрон». Сразу было видно, что работники для него – одна большая семья.
Вежливые итальянцы не выказали удивления по поводу того, что крупная немецкая фирма доверила столь ответственные переговоры молодому парню, почти мальчишке, ни слова не знающему по-итальянски. Винсент же ужасно переживал, почти не спал в своем душном гостиничном номере.
Если немецкая сторона срочно нуждалась в лицензии на выпуск «изетты», то итальянцам требовался прорыв. Неказистая с виду «букашка» продавалась в Италии ни шатко ни валко – практичная модель, не более того. Автомобиль вполне удовлетворял немцев, превыше всего ставящих практичность, но не итальянцев, для которых не меньшее значение имела красота. Уже сами заводские корпуса в Брессо, миланском пригороде, являли образец современной архитектуры – с широкими арочными перекрытиями и панорамными окнами.
Винсент не понимал ни слова из того, что ему говорили. Поначалу вежливые итальянцы старательно игнорировали это досадное недоразумение, пока терпение Ренцо Ривольты наконец не лопнуло.
5
Рудольф Шурике (1913–1973) – немецкий эстрадный певец, автор главного шлягера 1950-х «Капри-рыбаки».
6
Главный инженер Эрменегильдо Прети, конструктор доктор Марко Гобини, инженер Пьерлуиджи Радджи – наш технический гений, Джанфранко Сасси – инспектор сборочной линии (