Именно конец войны стал для Винсента точкой отсчета, когда, отринув все, во что верил до сих пор, он взял жизнь в собственные руки.
Но сегодня, на закате дней, миланские события 1954 года не виделись ему следствием сознательно принятого решения. Винсента словно подхватила волна и отдала во власть непонятной стихии. И сделала частью некоего общего замысла.
Так или иначе, в то итальянское лето были посеяны семена главной любви его жизни, смерти Джульетты и проклятия Винченцо.
Каждый вечер около шести, когда рабочие отправлялись по домам, а Винсент седлал мотоцикл, Джульетта поджидала кого-то у заводских ворот.
Она часто меняла туалеты – то клетчатый костюм, то летнее зеленое платье, то прогулочные белые брюки. И все с неизменным вкусом, в неброском, но узнаваемом стиле. Как-то раз Винсент решился спросить, не подвезти ли ее до города.
– Я жду Джованни, – ответила девушка.
Винсент недоумевал, что может означать этот ответ.
– Он ваш парень?
– Нет. – Она рассмеялась. – Мой брат. Мы… как это называется… gemelli… родились в один день…
У Винсента камень свалился с души.
– Близнецы, – подсказал он. – Двойняшки…
– Да, двойняшки…
Она говорила «двойняжки», Винсенту нравился ее акцент.
– Джованни – ученик на линии сборки.
Винсент кивнул. Повисла пауза, они переглянулись.
– Как вам Италия? – спросила девушка.
– Я совсем не знаю ее, – признался Винсент. – Венеция, Флоренция, Рим… ничего этого я не видел.
– Я тоже, – отозвалась она.
Винсент удивился: как такое возможно?
– Я бы с удовольствием посмотрела, но… – Она пожала плечами и рассмеялась.
В этот момент Винсент впервые почувствовал ее главную тайну: тоску по жизни, словно запертую за фасадом приветливого лица и ищущую выхода наружу.
– Я отвезу вас в Венецию на «изетте», – пообещал он.
Если это и было шуткой, то лишь отчасти. Девушка рассмеялась.
– Джульетта!
Это был Джованни, который только что появился в дверях цеха с группой товарищей.
– Arrivederci…[11] – прошептала Джульетта.
Винсент посмотрел ей вслед, невольно залюбовавшись легкой походкой.
Джульетта чмокнула Джованни в обе щеки, как принято в Италии между друзьями и родственниками. Компания направилась к трамвайной остановке за заводскими воротами.
Джованни шел слева от Джульетты, справа – другой рабочий, тоже по виду сицилиец. Настоящий медведь с огромными кулачищами и тяжелым взглядом. Он не касался Джульетты, но будто норовил прикрыть ее от нескромных мужских взглядов. Опасно шутить с таким телохранителем.
Глава 8
Джульетта подходила к воротам не ровно в шесть, а минут за пять до окончания смены, чтобы до появления брата успеть перекинуться парой фраз с Винсентом. Он тоже старался пораньше улизнуть из конструкторского отдела и весь день ждал этих нескольких минут.
Однажды, торопясь к воротам, Винсент увидел, что Джульетта что-то будто рисует в раскрытом блокноте. Заметив Винсента, она убрала блокнот в сумочку.
– Чем это вы тут без меня занимаетесь? – с напускной строгостью спросил Винсент.
– Так… ничем… – смутилась девушка.
Он не сдавался. Выдержав его долгий вопросительный взгляд, Джульетта вытащила из сумочки модный журнал, на обложке которого Одри Хёпберн и Грегори Пек катили на мотоцикле по римским улицам.
– «Римские каникулы», не смотрели?
– Нет.
– Мне понравилась эта юбка, – она показала на белую юбку Одри с высокой талией, – я ее… украла… – И лукаво улыбнулась.
Винсент поначалу не понял, что она имеет в виду, и тогда девушка вытащила блокнот. На рисунке была та же самая юбка, дополненная жакетом и широкополой шляпой.
Винсент, имевший дело только с техническими чертежами, никогда не видел эскизов одежды. Но руку профессионала он определил безошибочно.
– Вы моделируете одежду? – спросил он.
Джульетта кивнула. Только сейчас Винсент заметил, что она в новом костюме – с юбкой, как в журнале, только из лазурной ткани в мелкую клетку.
– Вы сами это сшили?
Она снова кивнула – смущенно, но не без гордости.
– Учились этому?