Он кивнул мне, чуть заметно. Удаляясь, замедлил шаг. Похоже, мое лицо показалось ему знакомым. А я узнала этот удивленный взгляд – так смотрел на меня Винсент, когда увидел впервые.
Хлопнула дверь. Я вздохнула с облегчением. Подождала, пока священник скроется в ризнице, и тоже направилась к выходу.
Глава 15
Итальянцы еще не разошлись. Болтали, обменивались подарками, рассаживали детей по машинам. Старик в клетчатом пиджаке подбрасывал крещеную малышку в воздух. Та визжала, пока наконец пожилая дама – похоже, его жена – не забрала у него девочку. Я отвернулась и направилась к своей машине.
Один из итальянцев обогнул меня на «веспе», притормозил и что-то крикнул в мою сторону. Вопрос, насколько я уловила из интонации. Я пригляделась. Карикатурный тип итальянца в неизменных солнечных очках и рубахе нараспашку – из тех, что шляются по мюнхенским барам в поисках любовных приключений. Вне всякого сомнения, парень предлагал прокатиться с ним на мотоцикле.
– Нет, спасибо.
Услышав немецкую речь, он рассыпался в извинениях:
– Oh, scusa, pensavo che fossi della famiglia. Sei italiana?[36]
– Нет, – ответила я, лишь догадываясь о сути вопроса. Во всяком случае, мне показалось глупым отвечать на него по-итальянски.
– Прости, – повторил он по-немецки с акцентом. – Я думал, ты из наших.
– Все в порядке…
Я улыбнулась. Он подвинул свою «веспу», освобождая мне место.
Наш разговор продолжался каких-нибудь несколько секунд, но они оказались решающими. К нам приближался Джованни. Лысина прикрыта серой кепкой, придававшей ему нелепо бесшабашный вид. На плечах у него сидела виновница торжества с пластмассовой короной на голове.
– Oé, Marco! – закричал Джованни, и «любовник-итальянец» обернулся. – Tua ragazza?[37] – Джованни кивнул на меня.
– No.
Бежать было поздно. Джованни с любопытством посмотрел на меня и спросил с неподражаемым итало-баварским выговором:
– Мы знакомы?
– Нет.
Я лихорадочно соображала, как буду выкручиваться. Сразу стало жарко.
– Джованни… Nonno[38] маленькой проказницы. – Он протянул мне руку.
– Юлия, – представилась я.
Лицо Джованни отразило лихорадочную работу мысли.
– Я думал, она итальянка, – сказал Марко. – Выглядишь как итальянка.
Я пожала плечами.
– Откуда ты? – спросил Джованни.
– Из Мюнхена.
Интересно, как долго смогу еще выдерживать эти прятки.
– Но твои родители итальянцы, ведь так?
Всегда ненавидела вопросы, касающиеся моего происхождения. Обычно люди задают их, чтобы завязать беседу, но только не в этом случае. Джованни явно сгорал от любопытства, желая узнать, что за незнакомка явилась на крестины его внучки.
– Мой отец итальянец, – ответила я.
Неуклюжая попытка завершить беседу не удалась.
– А… это видно! – воскликнул Джованни. – Откуда твой отец?
Я запнулась. Что я должна была отвечать? Правду? Назови я Рим или Венецию, пришлось бы лгать дальше, придумывать новые названия, имена. В конце концов я бы точно запуталась. Между тем я до сих пор не знала, хочу ли знакомиться с этим человеком. Возможно, я слишком растерялась, потому что неожиданно для себя выпалила:
– Я не знаю.
Теперь смутились все. Не знать, откуда родом твой отец, – такое просто не укладывалось в голове. Первым очнулся Джованни:
– Но… Как его зовут?
Нападение – лучшая защита. Собственно, теперь мне было все равно.
– Винченцо. Винченцо Маркони.
Гром грянул. У Джованни расширились глаза.
– Винченцо Маркони? – переспросил он, снимая девочку с плеч.
– Кто это? – встрял «любовник-итальянец».
– Nessuno[39], – буркнул Джованни.
Он буквально ел меня глазами. Мне хотелось исчезнуть.
– Так ты Джулия? – тихо спросил он.
Я кивнула.
– Santo dio…[40]
Жена позвала Джованни от машины и, когда он не отозвался, направилась к нам, прижимая к груди коробки со сладостями и букеты.
– Che c’è?[41]
Женщина выглядела испуганной, она уже поняла, что муж чем-то встревожен.
– La figlia di Vincenzo[42], – пробормотал Джованни и кивнул на меня.
Женщина приоткрыла рот.
– Vincenzo?
По ее дрогнувшему голосу было ясно, что мое появление что-то разбередило.
– Я… я просто хотела взглянуть на вас… – сказала я, пытаясь сгладить ситуацию.
– Macché[43], просто взглянуть! – уже во весь голос возмутился Джованни. – Я его дядя, Santo Cristo![44]