— Не дальше прихожей.
— И как он выглядел? Ты... заметила там признаки распутства... безумств?
— Откуда? Их не увидеть в одиннадцать утра.
— А другие женщины там присутствовали?
— Я не видела. Скорее всего, отсыпались после ночного пьянства.
— Кто присматривает за Джорджи?
— Местная женщина. Полли Стивенс.
— Ты знаешь ее?
— Знаю, как и все жители деревни. Валентин сообщил, что она была его нянькой в детстве.
— А, Полли Стивенс. Которая Оджерс. Моя жена... первая жена ее нанимала. Так вот, она... приличная, порядочная женщина. Понимаешь, Селина, если дело дойдет до судебного разбирательства, защита заявит, что у отца преимущественное право на сына. Если докажут, что отец ведет беспорядочный образ жизни, что он имел связи с проститутками, что дом непригоден для воспитания ребенка, тогда опеку передадут супруге. Но церковный суд проявит снисходительность к мужчине, которого лишили поддержки и общения, потому что жена его бросила и не вернулась. Валентин может подать встречный иск на возобновление супружеских прав.
Взгляд Селины сейчас как никогда напоминал кошачий, грудь вздымалась и опускалась.
— Это отвратительно!
— Отвратительным это кажется тебе. Но у закона беспристрастный взгляд на ситуацию.
После непродолжительного молчания Харриет зевнула.
— Возвращайся к нему. Пока ты в доме, он не станет там распутничать.
— Помолчи, Харриет, — оборвал жену Джордж. — Селина положилась на мою защиту. Я пытаюсь найти выход. Похищение сына у Валентина даст преимущество.
Заявление Джорджа порадовало Селину.
— Можно вернуть его тем же способом.
Джордж взглянул на нее.
— Я не готов нарушать закон. Я лично никогда его не нарушал, так что...
— Вы его не нарушите! Разве это нарушение закона? Это семейный спор!
— Ты можешь оказать финансовое давление, — предложила Харриет.
— С чего ты вдруг так говоришь? — требовательно спросил Джордж.
— Да потому, милый мой, что ты смотришь на все сквозь искаженную подзорную трубу — видишь все в строгих меркантильных и финансовых рамках.
Джордж какое-то время переваривал это заявление. Непонятно, то ли жена забавляется, то ли оскорбляет, но подобная откровенность Харриет в присутствии другой женщины ему совсем не понравилась.
Однако Селина не придала значения метафоре.
— Он должен вам денег?
— Нет.
Джорджу не хотелось говорить на эту тему.
— Филип сказал, что на шахте Валентина нашли олово, — продолжила Харриет, — но разве не ты владелец?
— Владелец — банк. Но только доли в шахте. Ты прекрасно знаешь.
— И сколько у банка акций?
— А почему ты не спросишь у Филипа? Он ведь все знает.
— Не все. Я никогда не спрашивала о структуре новой компании. Он лишь упомянул о находке... олова, как о причине своей вчерашней задержки.
— Собственно говоря, — ответил Джордж, — Банк Уорлеггана владеет сорока пятью процентами акций Уил-Элизабет.
— Значит, можно пригрозить закрыть шахту, если он не отдаст Джорджи, — предложила Селина.
— Я еще не... банк еще не получил доклад от Требетика, управляющего шахты, — осторожно заметил Джордж. — Придо — непрофессионал, подставное лицо и служит определенной цели. Мне нужен полный анализ, прежде чем грозиться закрыть перспективное предприятие.
Харриет встала.
— Пойду проведаю собак. Мой тебе совет, Селина, возвращайся к Валентину. Когда окажешься в доме, не составит труда снова уйти с Джорджи в руках, как только представится возможность.
Письмо от Изабеллы-Роуз Полдарк:
Дорогие папа и мама! Вот я и здесь, обосновалась в Хаттон-Гарден, ежедневно пересекаю Темзу через мост Ватерлоо и посещаю Королевский «Кобург-театр». Мимоходом я спросила у мистера Глоссопа, откуда такое название у театра, и он ответил, что театру покровительствует его высочество принц Леопольд Саксен-Кобургский, супруг английской принцессы Шарлотты Уэльской, которая взошла бы на престол, будь она жива. Не верится, что принц или принцесса покровительствовали театру, но это обеспечивает ему доброе имя, а слово «Королевский» повышает авторитет.
Актерский состав полностью утвержден, и роли распределены следующим образом. Я играю Бальтазара, слугу Ромео. У меня нет особого представления, как его играли раньше, но если Ромео около двадцати, то, наверное, я тоже должна молодо выглядеть.
Ромео играет Артур Скоулз. Стройный, небольшого роста, темноволосый и с бородкой. Приятный юноша, по-моему, прекрасно декламирует текст, но иногда излишне распаляется. Надеюсь, ему удастся самое лучшее приберечь на вечер премьеры.
Джульетта — Шарлотта Бэнкрофт. Говорят, ей двадцать шесть, но играет роли молодых. Тоненькая, элегантная, высокого мнения о себе. Приятный голос. Мистер Глоссоп переманил ее из «Друри-Лейн».
Меркуцио — Генри Дэвидсон. Смутно напоминает папу. Естественно, это значит, что он очень хорош собой! У него самые чудесные реплики! Как бы мне хотелось его сыграть! У актера репутация дамского угодника.
Тибальт — Фергюс Флинн. Его переманили из «Ковент-Гардена». Черноволосый ирландец. Все время шутит. Не может усидеть на одном месте. Идеально подходит для роли злодея. Мне бы он понравился, если бы не ненависть к нему из-за убийства Меркуцио. Так интересно наблюдать, как они фехтуют!
Всех перечислять не стану, но у синьоры Монтекки западный акцент, и я узнала, что она из Лонсестона! Кормилица говорит, что она сыграла роль тридцать шесть раз в четырех различных постановках. Она немного напоминает Шар Нэнфан.
Знаете, в середине пьесы (первый акт, пятая сцена) выступают музыканты, которые прервут действие пьесы на целых пятнадцать минут! Пусть это для того, чтобы обойти закон, но признаюсь, мне очень понравилось, я считаю, что зрителям тоже понравится. На первом прогоне они играли Вивальди и Моцарта, и я еле сдержалась от искушения, чтобы не запеть!
Росс развеселился.
— Выражается, как бывалая актриса.
— Похоже, она счастлива, — отозвалась Демельза. — Даже упомянула про пение!
— Но ничего не сказала про Кристофера или Мориса. Наверное, оба затаились.
— Она получила письмо от Мориса перед отъездом. Тот с головой увяз в постановке в Руане какой-то пантомимы на Рождество. Так что теперь для Кристофера путь свободен.
— Знаешь, порой у меня возникает странное предчувствие, что в конце концов она сорвет все планы и выйдет вообще за кого-то другого.
— Для Кристофера это станет тяжким ударом. Но ради него она вряд ли пойдет на такое.
— Ты совершенно права. — Росс стал набивать трубку. — Изабелла-Роуз, наша хозяйственная дочь. Доила коров, откармливала телят, собирала яйца, делала масло и сыр. Ты могла себе такое представить? Лично я — нет. Так или иначе она бы все равно сразила всех. Может, пела бы в местном хоре, пока ее не заметил кто-нибудь и не пригласил в Эксетер или Бат. Но Кристофер поместил ее в самый центр всего.
— Он заслуживает ее.
— Люди не всегда получают того, чего заслуживают.
— Ты что-то знаешь и не все мне рассказал? В Руане еще что-то случилось?
Росс затянулся несколько раз, раскуривая трубку, загасил лучину и швырнул в камин. Нечасто он лгал Демельзе.
— Ничего такого я не слышал. Но совершенно очевидно, что между ней и Морисом не просто обычные отношения дирижера и певицы. Это заметно всем, кто видел их вместе. Понятия не имею, что между ними — банальный флирт или что-то посерьезнее. Разумеется, он сделал предложение, но опоздал. Если не говорить о том «кто кого заслуживает», очень надеюсь, если ей предстоит выбрать, она выберет Кристофера. Морис не выглядит вечно преданным супругом.
— Откуда нам знать, что Кристофер преданный?
— Ниоткуда, — ответил Росс.
Глава шестая