— О ком? Ох. Нет. С чего бы? Она в Лондоне, как я понимаю.
— Да, она берет музыкальные уроки. Я слышала от школьной подруги Эрики Рэшли, что она уже поет на званых вечерах и подобных мероприятиях.
— Подходящих для нее.
— Да, точно. Папа отправил меня на год в Пензанс в пансион мадам Блик для благородных девиц. Не знаю, будут ли там обучать пению.
— У тебя нет голоса, — сказал Джордж.
— Спасибо, папа. Признаюсь, мне бы хотелось в Лондон.
— Всему свое время. Тебе только девятнадцать.
— Белла младше меня на два года.
Харриет оглядела стол и бросила взгляд на Симпсона и других лакеев. Ее воспитывали пренебрегать тем, что семейные разговоры слышат или подслушивают слуги, но она знала, насколько Джордж не одобряет подобную откровенность. Он мог бы высказаться, но натянутый характер разговора вряд ли это позволит. Валентин встретился с ней взглядом, затем отвернулся и просто сказал:
— На этой неделе я видел отца Беллы, после окончания следствия.
Это замечание никак не разрядило обстановку.
— Не сомневаюсь, что он в добром здравии, — отозвался Джордж.
— Не знаю, наверное. Боюсь, он не слишком беспокоится обо мне. Куда больше его взбудоражили утвержденные правительством шесть законов.
— Тогда пусть лучше присоединяется к возмутителям спокойствия на Сент-Питерс-Филд, чем пышет злобой в своем убогом домишке в Нампаре.
— Папа, а что за шесть законов? — спросила Урсула.
— Вполне понятная реакция правительства на беспорядки и позорные мятежи в Манчестере и других северных городах. Мы на пороге революции.
— Кузен Росс считает, — возразил Валентин, — что меры правительства слишком репрессивны. Что следует относиться к беспорядкам с благоразумием. Ему кажется, что недопонимание между богатыми и бедными в этом году серьезно усилилось.
— Ты голосовал за эти меры, Джордж? — спросила Харриет. — Забыла тебя спросить.
— Меня там не было в то время, — оборвал ее Джордж. — Тебе прекрасно это известно. Два моих представителя проголосовали. Так же проголосовал и Веллингтон, кого уж точно никто не назовет паникёром. А также Джордж Каннинг, великий герой Росса Полдарка. Все здравомыслящие люди.
— В самом деле, — отозвалась Харриет. — Меры репрессивные, но учитывая положение дел в стране...
— Я приехал за тобой, — обратился Валентин к Селине.
Все молчали. Положение становилось невыносимым. Джордж решил взять дело в свои руки.
— Симпсон, проводи мисс Урсулу в ее комнату. Потом закрой дверь, а я позвоню в колокольчик, когда ты понадобишься.
— Папа! — возмущенно воскликнула Урсула. — Я не закончила! Послушай, я...
— Мы пришлем за тобой, — ответил Джордж. — Негоже тебе слушать этот разговор...
— Но мне и так все известно! — кричала она, когда ее выпроваживали. Все слышали за закрытой дверью ее возмущенные возражения. — Я его сестра!
— Удивительно, что она это признает, — шепнул сыну Джордж. — Тебя сюда не приглашали. Выкладывай, зачем явился, и уходи.
— Я уже объяснил, зачем явился, — сказал Валентин, — я пришел за Селиной.
Только Харриет ковырялась в остатках еды на тарелке.
— Это ты ее убил, Валентин?
— Кого? Что?!
— Девушку. Забыла ее имя. Это ты перерезал ей горло?
Валентин взял бокал и поднес его к свету.
— Да, ее кровь цвета вот этого бордо.
Селина с ужасом выдохнула. Валентин улыбнулся ей.
— У моей мачехи очень прямолинейное мышление. И порой оно приводит ее к несуразным выводам.
— Так убил или нет? — повторила Харриет.
— Каким образом? Находясь посреди Ирландского моря?
— А ты точно плыл по Ирландскому морю?
— Точно.
— Откуда ты знаешь, когда она умерла?
— Из показаний доктора Эниса.
Харриет хмуро взглянула на него.
— Газета с отчетом по расследованию еще не вышла. Каков вердикт?
— Убийство одним или несколькими неизвестными.
— И у тебя есть свидетели, которые подтвердят, что ты находился в Ирландии?
— Письменные показания под присягой. От мистера Лири из «Герба Уотерфорда» и мистера Коннора из «Верфи Коннора».
— Ну что ж, — немного подумав, сказала Харриет, — это хорошо, если на то пошло.
— Согласен. Полностью согласен.
— Но ты ее соблазнил?
Валентин глубоко вздохнул.
— Соблазнение предполагает вину одного и невинность другого. Видишь ли, она не такая уж невинная голубка. И не круглая дура с одной ногой короче другой и косоглазием. У нее были любовники и до меня. Она испытывает тягу к молодым людям. Семья пытается выставить ее невинной слабоумной девицей, на чью непорочность я посягнул. Могу заявить об обратном.
Долгое время Харриет пристально на него взирала.
— Ты уверен, что у нее были другие?
— О, совершенно уверен!
— Можешь кого-нибудь из них назвать?
— Вот прямо тотчас не назову. Она не упоминала фамилий, только имена.
— Ты тоже так считаешь? — обратилась Харриет к Селине.
— О чем ты?
— Что она только притворялась слабоумной и умственно отсталой?
— Нет... я бы так не сказала. Она была подавленной, нервной и без конца рыдала. При каждой нашей встрече!
Харриет отложила вилку. Валентин глотнул вина.
— Допрос окончен?
Селина заерзала на стуле.
— Пойду проведаю Джорджи.
— Погоди минутку, — остановила ее Харриет. — Ты вернешься с Валентином?
Селина выглядела испуганной.
— Нет... Не знаю!
— Твоему поступку нет оправданий, Валентин, — заявил Джордж. — Это мерзкий и постыдный поступок. От меня помощи не жди.
— Я пришел не за твоей помощью, отец. Я пришел за женой.
— Джордж, мне кажется, — сказала Харриет, холодно глядя на него, — что эту сторону медали мы раньше не видели. Если все сказанное Валентином правда, то получается, что он обычный человек, который просто сбился с пути и согрешил, как все остальные. В каких браках не случается измен? Если бы моя мать уходила от отца всякий раз, как он приводил к себе актрису, мы бы вообще ее не видели! Но, — продолжила она, заметив, что Джордж уже собирается что-то сказать, — это с точки зрения Валентина. Но если Валентин умышленно лжет (если не о ее смерти, то о характере и простодушии девицы Тренеглос), только чтобы оправдаться и обелить себя, то его следует вышвырнуть вон.
— Благодарю, Харриет, — отозвался Валентин. — Госпожа Справедливость. Отлично сказано. Но я уже стоял перед судом. Где же присяжные? Их уже можно отпустить и огласить вердикт.
— Он мне лгал! — крикнула Селина. В глазах ее полыхнул голубой огонь.
— Я лгал, что не имел интрижки,— спокойно ответил Валентин. — Как мудро заметила мачеха, какой муж не обманывает супругу? Я же говорил тебе, Селина, ясно и прямо, что Агнета не слабоумная, а интриганка, причем похотливая...
— Ты... я этого не припоминаю, но ты точно о таком не говорил.
— Нет, говорил. А она играла на сочувствии семьи, чтобы с ней обращались как с недалекой и простодушной...
— Она и была недалекой! Когда тем вечером пришла к тебе! И ты забыл, что она приходила еще три или четыре раза! Она была наивной...
— Это комедия и притворство! Само собой, не стану врать, она не такая умная, как ты или Госпожа Справедливость, но умела разыгрывать спектакль со слабоумием, умела получать желаемое, чтобы мужчина оказался у нее между ног. Она не невинная овечка. Клянусь, половина деревенских холостяков хорошо ее знала. И скорее всего, когда она гуляла с одним из них, случилась какая-то ссора, тот вышел из себя и бросился на нее с ножом...
Джордж встал.
— С меня хватит. Прекращайте свою семейную перепалку, я не потерплю этого здесь. Понятно?
— Согласна, — поддержала его Харриет. — Может, пока лучше остановиться. Если бы это был суд, спаси Господи, я бы вызвала лишь одного свидетеля.
— И кого же?
— Доктора Дуайта Эниса.
— Он дал показания на слушаниях.
— Знаю. Но что именно он сказал?
— Вопрос о состоянии рассудка Агнеты тактично обошли. Наверное, решили, что если поднять эту тему, то найдется куча свидетелей ее поистине звериной смекалки.