Морис медленно покинул кресло и опустился перед ней сначала на одно колено, затем на другое.
Белла смотрела, как он снимает с нее туфли. Оба не проронили ни слова. Он осторожно, почти как доктор, поднял ее юбку, потянулся за подвязками, снял их, стянул чулки и бросил их кучей к туфлям. Затем начал целовать ее ноги. Сначала левую, потом правую. Его крепкие зубы любовно покусывали кожу. Морис встал и сходил за ножницами. Вернувшись, он склонился над ней и разрезал ленту, удерживавшую юбку. Затем взял ее за руки и осторожно потянул, заставив наклониться вперед. Расстегнул пуговицы сзади и поцеловал в шею. Потом поднял на ноги, сдвинул корсет и, обхватив за бедра, помог избавиться от платья.
Теперь на ней оставалась только тонкая белая сорочка. Морис нежно целовал ее лицо и сбросил с ее плеч бретельки, и Белла оказалась перед ним обнаженной. Он не стал отступать и глядеть на ее тело, что могло бы ее смутить, а вместо этого привлек к себе, по очереди обхватил каждую грудь и прикоснулся к ней губами. Оба осторожно, словно в танце, отступали к алькову, где стояла закрытая балдахином кровать.
Морис откинул полог, обнял Беллу за талию и колени и перенес на кровать. Белла лежала, подтянув колени и не сводя с него широко открытых глаз, пока он срывал с себя одежду, как будто та ему ненавистна. Раскидав одежду по полу и тоже оказавшись голым, Морис залез под балдахин, раздвинул ее ноги и уставился на нее, словно кладоискатель, нашедший сокровище.
Спустя два дня, ближе к вечеру, в Руан прибыл сэр Росс Полдарк.
Глава вторая
Джордж постепенно выздоравливал после несчастного случая, но гораздо медленнее, чем хотелось. Доктор Дэниэл Бенна многократно пускал ему кровь и разглагольствовал на латыни, что в переводе на англо-саксонский означало, что сломанных костей он не обнаружил, как и разрыва печени и проколотого легкого: все сводилось к тому, что пациент уже не молод, и пожилой организм пострадал от сильнейшего шока, и выздоровление затянется на несколько месяцев. Спустя три недели после происшествия экипаж ежедневно отвозил его в банк, но Джордж приезжал не раньше одиннадцати и уезжал в три.
Обед в Кардью перенесли на четыре часа пополудни, после чего Джордж читал письма в кабинете и около восьми ложился; ужин ему подавали в спальне в девять. Джордж редко виделся с Харриет, которая занималась делами поместья. С ним она вела себя любезно и могла дать совет, но особого сочувствия он не ощущал.
Разумеется, он получил множество писем со словами понимания и сострадания, но в основном от людей, семейств или предприятий, задолжавших его банку, и чья платежеспособность зависела от его доброй воли. Только одно письмо было написано с явной заинтересованностью, но без скрытых побуждений. Его послала Селина Уорлегган.
Она не знала о несчастном случае, но жалобно просила о финансовой помощи. Как она подчеркнула, муж завладел принадлежащим ей состоянием покойного мистера Поупа, вложил его в идиотскую шахту, сорил деньгами направо и налево, тратил их на азартные игры и женщин. Но теперь, хотя она владеет домом и живет в нем с кузиной и старшей падчерицей, она влезла в долги. Основная причина — расходы на недавней свадьбе младшей падчерицы Мод.
Мод вышла за мистера Дэвида Шаха, индийца, сына преуспевающего экспортера хлопка и его английской жены. Хотя Шахи были христианами, жили они в роскошном восточном стиле, и на свадьбу пришлось потратить значительную сумму, которая ей не по карману. А потому она пошла к ростовщикам, и теперь возникли большие трудности с погашением долга. Их семья теперь почти нищая. Селина обращается за помощью к Джорджу не ради себя, а ради внука, который не заслужил того, чтобы страдать от голода.
Джордж выбросил письмо. Спустя полчаса он направился к корзине для бумаг с убеждением, что нужно его либо сжечь, либо порвать на мелкие кусочки, чтобы никто из прислуги не прочитал; но когда вытащил, то снова прочитал и решил отложить и еще поразмыслить.
Прошло два дня. В банке разразился небольшой кризис из-за склонности Фредерика Ландера самостоятельно принимать важные решения.
А потом скончался Кэрри.
После похорон, назначенных на то время, когда сэр Джордж мог присутствовать, он возвращался в Кардью в открытом экипаже, рядом с красивой черноглазой женщиной, с которой решил провести остаток жизни.
Кончина Кэрри потрясла его сильнее, чем он ожидал.
Джордж искоса поглядывал на прямую осанку Харриет в траурном платье. Неудивительно, что она отлично смотрится в седле.
— На похороны явилось целое собрание, — заговорил Джордж.
— Да.
— Кэрри бы порадовало, что его так почитали и уважали.
— Или боялись.
— Невозможно бояться мертвеца.
— Надо же им сохранить благосклонность живого. Кстати, кто тот высокий человек у ворот? Похож на твоего стряпчего Гектора Трембата.
— Похож.
— Он был на похоронах? Мне показалось, он делал заметки.
— Ну да, он отмечал всех, кто пришел.
— Вот видишь. Совсем скоро он представит тебе черный список тех, кто не явился на похороны.
— Я рад, что присутствовал Тренгруз. А также Аллен Дэниэл.
Она промолчала. Джорджу хотелось сказать больше, но он никак не мог решиться. Они с Харриет никогда не говорили по душам. В отличие от Элизабет. Джордж был не особо близок с Харриет. Они разговаривали, но крайне редко Джордж делился с ней сокровенным. Неужели она совсем ничего не знает о сомнениях касательно происхождения Валентина? Разве такое возможно? Ведь за годы их брака кто-то все равно бы обмолвился о скандале! Но кто? Повсюду вокруг Нампары ходят слухи. Но разве они распространились дальше Нампары? Так уж далеко разнеслись сплетни, как ему кажется? Вероятно, в Труро ничего не знают. А Харриет никогда не ездила в Нампару.
— Харриет, я не говорил тебе, но на прошлой неделе я получил письмо от Селины.
— Как она поживает?
— В крайне бедственном положении. По ее словам. Явно уповает только на мою помощь.
— Ждет денег?
— Естественно.
— Ты вышлешь ей?
— А как ты посоветуешь?
Харриет рассмеялась.
— С каких пор ты советуешься со мной по поводу денег?
— Пожалуй, мне стоит делать это почаще.
— Тогда обязательно вышли ей денег. Мне всегда казалось, что она будет получать содержание. Но у тебя есть сын и внук. Залезь в свои закрома и отправь ей мешочек с золотом.
— Вышлю банковский перевод, — машинально ответил Джордж. А потом добавил: — Это не предмет для шуток.
— А разве о деньгах шутят?
— У тебя все темы о деньгах, других нет!
— Это потому, что ты очень щедр со мной.
Джордж бросил на нее взгляд, чтобы понять, шутит ли она. Но вроде не шутила.
Он так ничего и не сделал. Прошло две недели, а он так и не написал. Но однажды вечером взял перо и подготовил письмо. Не отправил его, а послал за Гектором Трембатом. Они проговорили почти час. Затем Джордж переписал письмо и отправил.
Белла натягивала чулки, когда в дверь постучали. Гостей она не ждала, но предположила, что это Морис не сумел удержаться.
Увидев, кто перед ней, то взвизгнула от радости.
— Папа! Папа!
Сперва она обняла отца, а потом сам Росс сгреб ее медвежьей хваткой.
— Папа! Как здорово! Ох, я так рада! Такая неожиданность! Мне прямо не верится! Неужели ты и правда здесь? Как здесь оказался? Это так чудесно!
— Да вот, проезжал мимо и решил тебя разыскать.
— Ох, папа! Ты все шутишь! До чего же приятно! Как ты узнал? Как догадался? Откуда ты? Это прямо сон какой-то!
— Увидел объявление, когда въехал в город. Я опоздал?
— Нет, сегодня вечером представление! А может, еще и завтра.