Каждый день он доводил себя до изнеможения, но не сдавался, строго придерживаясь режима. Вечером он совершал пятимильную пробежку. Никто из его охранников не мог бегать с такой скоростью, поэтому они сопровождали его следующим образом: один ехал впереди на велосипеде, другой замыкал процессию на «ситроене». Однако с каждым днем Майкл бежал все быстрее, и велосипед пришлось заменить мотоциклом.
Все они были свидетелями того, как юноша плакал и кричал, испытывая страшные муки ломки, и каждый в свое время боролся с желанием помочь ему достать наркотики. Теперь они почти с отцовской гордостью наблюдали за успехами Майкла и искренне восхищались его волей и стремлением вылечиться.
Но битва еще не была окончательно выиграна; временами он впадал в депрессию, которая сменялась неожиданным приливом сил. В эти минуты он был особенно уязвимым, и доктор предупредил охранников, чтобы они не теряли бдительность и не пропустили начало ломки, если еще возможен рецидив. В спокойном состоянии Майкл уже готов был отказаться от героина, осознавая, через какие муки ему пришлось пройти, но в критические периоды ручаться ни за что было нельзя. Доктор Лиссони показал себя знающим врачом и заслужил уважение и благорасположение людей Лучано. Когда он уезжал, Майкл крепко, по-братски обнял его. Они договорились постоянно держать друг с другом связь. Однако с его отъездом Майкл остро ощутил недостаток интеллектуального общения. Ни один из его стражей никогда в жизни ничему не учился, а двое оказались просто неграмотными. В отчаянии Майкл принялся было учить их читать, но скоро отказался от этой затеи, убедившись в бесполезности своих усилий.
Он затосковал и стал думать, что его забыли в этом медвежьем углу. Часто, сидя на подоконнике в своей комнате, он подолгу глядел на дорогу в надежде, что кто-нибудь из его братьев или отец приедет за ним. При мысли об отце он неизменно чувствовал угрызения совести: он предал любовь старика и больше не заслуживает ее. Размышления об этом доводили его до отчаяния. Любимый сын впал в немилость.
– Вон он, видишь? Ты его просто не узнаешь… Сам посмотри.
Лучано стоял возле открытой дверцы машины и смотрел в бинокль на северо-запад. Он возмутился тем, что мальчик так далеко от коттеджа, но Каллеа заверил его, что при нем три охранника, которые волосу не дадут упасть с его головы. Они всегда высылают вперед мотоциклиста, чтобы проверить, безопасен ли маршрут. И ни разу не возникало никаких проблем, тем более что даже в округе неизвестно о том, что в этом домике кто-то живет.
Лучано увидел сына в тот момент, когда тот перепрыгнул через большую лужу и рассмеялся, подняв руки к небу и запрокинув голову. Майкл немного не рассчитал, и мелкие капли грязи забрызгали его одежду и загорелое лицо. Лучано сел в машину и положил бинокль на колени.
– Он промок до нитки.
– После того, что ему пришлось пережить, мокрые ноги не самое страшное, – ответил Каллеа.
Лучано сосредоточенно протирал стекла бинокля и не удостоил его ответом. Они поехали к коттеджу. Едва машина миновала первый пост, охранник узнал босса и радостно поприветствовал его.
Майкл успел добежать до домика и смывал грязь с лица, когда ему сообщили о приезде отца. Он выронил полотенце и бросился к двери, всеми фибрами души желая заключить отца в объятия. Но вдруг остановился в замешательстве, как ребенок, нарушивший запрет родителей и не знавший, какое наказание за этим последует.
Лучано вышел из машины, снял темные очки и неторопливо положил их в карман пиджака. Только после этого он протянул руки к сыну и улыбнулся. Майкл рванулся вперед и молча приник к груди отца. Никаких обвинений, никаких наказаний. Каллеа растрогался, зашмыгал носом и промокнул глаза носовым платком.
Лучано похлопал сына по спине, провел по его рукам и ногам, ощупывая мускулы.
– Ты хорошо выглядишь, в прекрасной форме… Теперь ты снова похож на моего сына.
Майкл не мог смотреть отцу в глаза и опустил голову. Лучано ущипнул его за щеку и заставил взглянуть на себя.
– Эй, это еще что! Ты не хочешь посмотреть на меня? Ты должен гордиться! Тебе удалось пройти через муки ада. И ты сделал это сам.
– Не совсем, – улыбнулся Майкл. – Мне нужна была помощь.
– Разумеется, но тебе самому пришлось бороться за себя. И, насколько я знаю, ты боролся как дьявол… Ты задушил в себе демона, понимаешь? Избавился от него.
Майкл сжал голову отца в ладонях и поцеловал его: