Боль скоро сошла на нет, оставив после себя только незнакомое чувство заполненности и неправильности. Противно не было, но девушка всё равно продолжала тщательно зажмуривать глаза. Боялась открыть и увидеть. Не знала своей реакции. Просто боялась.
Господин Росс неожиданно замер и с низким полустоном-полурыком кончил. Внизу живота разлилось тепло. Белла задержала дыхание, прислушиваясь к его, тяжёлому, ощущая, как капли пота срываются и падают на ее грудь. Через пару мгновений мужчина неторопливо встал. Избавившись от тяжёлого тела, Белла, всё так же не открывая глаз, перекатилась на бок к стенке и поджала ноги под себя. Продолжала прислушиваться.
Мужчина застегнул брюки и встал. Помолчал, оставаясь на месте, но потом холодно спросил:
- Ты что, девственница?
Белла беззвучно хмыкнула:
- Была.
В следующее мгновение раздались твёрдые шаги и мужчина вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Белла полежала еще несколько минут, заставляя себя думать ни о чём. Вообще не думать. Не сейчас. И не завтра. Желательно, вообще никогда.
Девушка пошевелилась, осторожно встала на ноги, проверяя своё состояние. В принципе, могло быть и хуже: на запястьях будут синяки, как и на бедрах, между ног неприятно тянуло и саднило. Низ живота болел, как перед месячными. Может, немного сильнее. Но жить она будет. Другой вопрос, как?
Белла медленно выдохнула и пошла в душ. Нужно смыть это всё с себя. Ничего страшного не произошло. Тысячи других девушек проходят через подобное. А она еще легко отделалась. На этом жизнь не заканчивается. Она справлялась и с худшими ситуациями. Должна справится и сейчас.
Белла знала, что все самые тёмные мысли придут позже. Завтра, через неделю. Сегодня она даже сможет заснуть. А вот что будет с ней потом?
Глава 5
Солнце за окном уже почти село и комната с зеркалами - импровизированный танцевальный зал, где ей милостиво разрешили тренироваться, - погрузилась в полумрак. Белла не спешила зажигать свет, продолжая кружиться в темноте. Она боялась спугнуть то состояние отрешённости, которое испытывала сейчас. Боялась, что стоит ей вынырнуть из музыки в реальность, и воспоминания снова накроют ее с головой.
Господина Росса Белла не видела с той самой ночи. Она не выходила на утренние пробежки, теперь предпочитая бегать по вечерам, когда на площадке никого не было. Она не сталкивалась с ним в коридорах, большую часть времени проводя в комнате или в танцевальном зале. Она больше не ходила в столовую, пропустив завтрак и обед на следующий день после произошедшего. Ужин ей принёс Шей. Он же забрал постельное бельё, что неаккуратной грудой валялось на полу. Принёс новое. И только тогда Белла смогла снова лечь спать.
Ей было всего около тридцати. Хотя выглядела она многим старше. Курила толстые сигареты, улыбалась часто и всегда неимоверно пошло, по-другому она не умела. Зачесывала длинные, потрясающе густые волосы в объёмную причёску, наращивала ногти, остро их затачивала и красила в яркие или тёмные цвета. Ее звали Кеико. Именно Кеико, и она терпеть не могла, когда кто-то искажал ее имя.
Ее почему-то очень ценил бывший глава Синдиката, хотя она была прожженой проституткой не первой свежести. Работать она стала еще в четырнадцать, в двадцать пять разжилась собственным борделем, который приносил неплохой доход. Это была такая же дыра, как и всё, что существовало в Казимото. Тут же был и рынок сбыта для наркотиков. Тут заключались самые крупные сделки, решались проблемы, передавались деньги.
Белла встречалась с ней время от времени. Чаще всего - у старого якудзы, реже - на улицах Казимото. Они никогда не здоровались, да и говорили всего пару раз. Но не смотря на это - прекрасно знали о существовании друг друга и обменивались продолжительными взглядами, ни к чему не обязывающими, но много значащими.
- Почему вы ее цените? - не выдержала Белла, дождавшись, когда дверь за гостьей закроется.
Белла повернулась к бывшему главе Синдиката и с любопытством наклонила голову, ожидая ответ и рассматривая собеседника. Сейчас старый якудза выглядел не таким уж и старым. Его фигура внушительно восседала за столом, на котором стояла привычно забитая до отказа пепельница и бокал с вином. Лицо главы выглядело серьезным, жесткие морщины рассекали его щеки и лоб, заставляя посетителей помнить, кто перед ними.