- Ты действительно этого хочешь? – усмехнулась Фрейя.
- Да! – без тени сомнения заявил старик Штейн.
В ответ ни слова не прозвучало. Птицы замолкли, трава перестала колыхаться, шум леса более не доносился до ушей Ганза. В спину старика повеял холодный ветерок. Непонятно откуда-то пришедшая тучка заслонила солнце, откинув на лес и реку, и старый дуб тень. И вот уже на горизонте показались серые тучки, гонимые неведомой силой. Ганз почувствовал, как кончик носа начал пощипывать, словно в мороз поздней осенью.
Землепашец медленно поворачивал голову из стороны в сторону, не понимая, это происходит наяву или он напросто задремал под дубом после скромного обеда. Вот уже и щёки начали пощипывать, кончики пальцев, по ногам пробежал холодок. Штейн обернулся в сторону колдуньи, где она стояла пару минут назад, но там её не оказалось.
- Как это? – озираясь, вскрикнул старик. Из его рта вырывался пар, как в зимнее утро. – Мне всё это чудится?
Порывы ветра усиливались, нагоняя огромное число облаков, которые заслонили всё небо.
Ганз никак не мог осмыслить происходящее. Он неспешно пошел в сторону реки. Вдалеке показалась белая стена. Она медленно приближалась к старику, скрывая сопки поросшие лесом, луга, зеленеющие сочной травой, извилистую дорогу. Штейн остановился, словно врос в землю. Через секунду стена приблизилась, поглотив всё, что окружало землепашца, в том числе и его.
Крупные снежинки, будто ручной работы, плавно опускались на землю. И вот уже зеленой травы не стало видно. Ветки дуба и кустов наклонились под тяжестью снежных шапок. Река замерла, лед в мгновение сковал несущиеся воды. Ганз поднял голову к небу. Лицо его вытянулось, рот приоткрылся, а в широко распахнутых глазах отражался самый настоящий снегопад.
Старик Штейн не мог поверить своим глазам. Он вытянул руку и почувствовал, как на ладонь падают настоящие снежинки.
- Как же такое возможно? – крикнул он, обращаясь к небу.
Дрожь пробежала по всему телу и сковала суставы. Ганз замёрз как в лютый мороз под рождество. Опустив глаза, старик увидел, что ноги скрыты снегом по самые колени.
Снегопад не прекращался, ему показалась, что через мгновение всё засыплет снегом и ему не выбраться живым.
- Верю!!! – взмолился старик и упал на колени. Бедняга провалился в снег по горло. – Ты самая настоящая! Останови его! Пощади меня!
Ганз опустил голову, уткнувшись лицом в сугроб, и накрыл макушку руками. Он жалел, что не поверил колдунье и позволил себе грубить ей. «Если бы она встретилась ещё раз мне, я никогда бы не позволил так себя вести с нею», - думал замерзающий землепашец.
Старик почувствовал, как что-то почти невесомое прыгает по его замерзшим рукам. Штейн с трудом приподнял руки и попытался откинуть снежный занос, который скрыл его полностью. Бедолага поднял голову и увидел ту самую черную птичку. Она с важным видом перехаживала возле лица старика.
- Где твоя хозяйка? – прохрипел Ганз.
- Я здесь, - послышался знакомый голос.
В тот же момент землепашец почувствовал тепло, которое волнами разливалось по телу. Снег стал спадать, под журчание ручьёв. Ганз осел и провалился ещё глубже. Он закрыл глаза. Ему казалось, что жизнь его кончена.
- Ганз, открывай глаза…- весело сказала Фрейя. – Зима прошла.
Старик Штейн подчинился и распахнул очи. Взору предстало нежно-голубое небо. Казалось, землепашец никогда в жизни не видел его настолько ясным. От бурного снегопада не осталось и следа.
Штейн поднялся и упал на колени перед колдуньей.
- Я верю, что ты всемогуща! Пощади меня!
- Я хочу наградить тебя! – величественно произнесла Фрейя. – Ты горевал о своей горькой судьбе?
- Да, - ответил Ганз. На его глазах навернулись слёзы, - мы живём очень бедно. Я не хочу, чтобы мой единственный сын повторил мою судьбу!
- Предлагаю сделку… – нежно сказала колдунья.
- Мы бедны, - вновь взмолился землепашец, - мы не сможем заплатить тебе…
- Обойдёмся без золотых, - заявила Фрейя. Она направилась к старому дубу. – Идём, покажу тебе кое-что.
Старик с трудом поднялся и посеменил за женщиной.
Колдунья подошла к дубу и провела рукой по шершавой коре. Та в ту же минуту вздрогнула и распахнулась в разные стороны, будто створки кухонного шкафа. На желтоватом стволе был начертан портрет неизвестной девушки. Она была юна, волосы красавицы лежали на плече, сплетённые тугой косой. Дева улыбалась, от её улыбки на душе Ганза стало радостно. Он почувствовал тепло родного сердца, словно это была его дочь.