К счастью, Алтее не пришлось отвечать, и Джек сэкономил на услугах хирурга, поскольку зазвонил ее телефон. Несколько человек, сидевших с ними за столом, стали вертеться, проверяя карманы и сумочки. Склонив голову, она встала:
— Извините. Похоже, это у меня, — и направилась прочь, едва заметно покачивая бедрами.
Ее безупречное тело облегало изумрудное платье с открытой спиной, сияющее серебряными бусинами. Она приковывала взгляды. У мужчин в жилах бурлила кровь и разыгрывалась фантазия. Но Алтею это нисколько не заботило. Она вышла из танцевального зала в вестибюль. Раскрыв расшитую бисером сумочку, в которой умещались пудра, помада, удостоверение личности, кое-какая наличность и ее девятимиллиметровый пистолет, выудила телефон.
— Грейсон. — Слушая, она откинула назад водопад волос цвета пламени. Ее желто-коричневые глаза сузились. — Уже еду.
Алтея нажала «отбой» и, обернувшись, увидела торопливо направляющегося к ней Джека Холмсби. А он привлекательный, отстраненно подумала она. Роскошная упаковка. Жаль только, что абсолютно пустой человек.
— Прости, Джек. Я должна ехать.
От раздражения у него на лбу залегла глубокая складка. У него дома их ждали бутылка «Наполеона», яблоневые дрова и белые шелковые простыни.
— Послушай, Тея, неужели никто, кроме тебя, не может принять сигнал?
— Нет.
Для нее работа на первом месте. И так было всегда.
— Хорошо, что мне именно здесь пришлось встретиться с тобой, Джек. Ты можешь остаться и развлекаться дальше.
Но он не собирался так легко отступать и решительно двинулся за ней по вестибюлю на улицу, в быстро наступающий осенний вечер.
— А почему бы тебе не приехать, когда ты освободишься? Мы можем продолжить.
— Нам нечего продолжать, Джек. — Она протянула парковочную квитанцию швейцару. — Прежде чем что-то продолжить, необходимо начать, а у меня нет такого намерения.
Алтея только вздохнула, когда он, не обращая внимания на сказанное ею, обнял ее.
— Да ладно тебе, Тея, ты ведь сюда приезжала не для того, чтобы попробовать стейк на ребрышке и послушать разглагольствования компании юристов. — Он склонил голову и промурлыкал, слегка прижавшись к ее губам: — Ты не стала бы надевать такое платье, если бы хотела держать меня на расстоянии. Ты надела его, чтобы свести меня с ума. И у тебя получилось.
Легкое раздражение в одно мгновение стало невыносимо острым.
— Я приехала сегодня потому, что уважаю тебя как юриста.
От резкого толчка локтем под ребра у него перехватило дыхание, и Алтея отступила на шаг.
— И еще потому, что, как мне казалось, мы можем приятно провести вечер. А одеваюсь я так, потому что это моя работа, Холмсби, но я вовсе не преследовала цель, чтобы ты лапал меня под столом или делал нелепые предложения, как мне провести остаток вечера.
Она не кричала, но и не пыталась понизить голос, в котором отражался гнев, словно лед, сверкающий под покровом тумана. Испуганный Джек туже затянул галстук, затравленно озираясь по сторонам.
— Ради бога, Алтея, полегче.
— Именно это я и собиралась тебе предложить! — ласково воскликнула она.
И швейцар, сама бдительность, вежливо откашлялся. Алтея обернулась, чтобы забрать у него ключи:
— Благодарю вас.
Она наградила его улыбкой и щедрыми чаевыми. От ее улыбки его сердце радостно подпрыгнуло, и он даже не взглянул на купюру, засовывая ее в карман. Парень был слишком увлечен мечтами.
— Ах… будьте осторожны за рулем, мисс. И возвращайтесь скорее. Как можно скорее.
— Спасибо. — Она откинула назад волосы, а затем грациозно скользнула за руль своего модернизированного «мустанга» с откидным верхом. — Увидимся в суде, адвокат. — Алтея повернула ключ зажигания и вихрем умчалась прочь.
Место убийства, произошло ли оно в помещении или за его пределами, в городе, пригороде или в деревне, имеет одну общую деталь — ауру смерти. Как полицейский с почти десятилетним опытом, Алтея научилась распознавать ее, впитывать и запоминать в ходе точной и механической работы расследования.
Когда Алтея подъехала, половина здания была оцеплена. Полицейский фотограф закончил снимать и упаковывал свое снаряжение. Тело опознали. Именно поэтому она и была здесь.
Три полицейские машины словно позировали, их мигалки переливались синим светом, а рации изрыгали помехи. Наблюдатели, а смерть всегда притягивает зевак, застыли около желтой полицейской ленты, жадно выискивая хоть малейшее подтверждение того, что сами они остались живы и невредимы.