Медсестра, услышав такое, чуть не взорвалась. Белладонна впивается в нее горящими глазами, та не выдерживает и смущенно отводит взгляд.
— Мам, ты хорошо придумала. А можно Сюзанне тоже приходить?
— Об этом надо спросить у мамы Сюзанны, — без колебаний отвечает Белладонна. — Теперь поцелуй дядю Гая, чтобы он поскорее выздоравливал, и пойдем. Не стоит утомлять его.
Брайони склоняется над кроватью и целует Гая, потом хихикает.
— У него борода колется, — говорит она. — Он похож на пирата.
— Скажешь ему это, когда он очнется.
— Мама, теперь ты тоже его поцелуй, чтобы он скорее выздоравливал, — требует Брайони.
Белладонне ничего не остается. Ее губы впервые коснутся мужской щеки с тех пор, как…
С тех пор, как она была с Леандро.
Целыми днями мы сидим у постели больного. Гай лежит в забытьи, бледный, как смерть, а над ним хлопочут медсестры, которых рекомендовал доктор Гринуэй. Больше всего нам нравится одна из них — очень педантичная, но не такая ворчливая сестра Сэм. Ей обычно достаются послеобеденные смены.
— Ее зовут сестра Сэм, как твою куклу, — говорит дочери Белладонна.
— Она тоже под платьем мальчик? — осведомляется Брайони.
Белладонна с трудом подавляет смех.
— Нет, милая, ее полное имя Саманта, — отвечает она. — И мы должны ее слушаться, делать все, что она говорит.
Сестра Сэм коренаста и приземиста, однако очень проворна и горячо предана своему лихорадящему пациенту. Я задумываюсь, с кем бы ее познакомить. Может, с Темплтоном, шофером? Или с конюхом Фэркином? От нечего делать я развлекаюсь, оттачивая свои своднические навыки. Я ими горжусь — сегодня утром Белладонна показала мне письмо от Джека. Через несколько месяцев Джек собирается жениться на Элисон и просит нашего благословения. Великолепно. Брайони будет держать букет, а я сошью себе красивый новый костюм.
— Ты рада? — спрашиваю я у Белладонны. — Я-то очень рад. Но в меня он не был влюблен.
— Он был влюблен не в меня, а в женщину, которой в реальности не существует, — устало отвечает она. — Гора с плеч. Честное слово, Томазино.
— Понимаю, — бормочу я, ожидая большего.
— Он достоин доброй женщины, которая будет его любить. Я рада за него, — продолжает она. Мне кажется, она чересчур горячо возражает мне.
— А что ты скажешь о Гае? Он хороший человек? — отваживаюсь спросить я.
На ее лицо опускается знакомая отчужденность.
— Не знаю, — отвечает она после минутного раздумья. — Надеюсь, что да, хотя бы ради Брайони.
— Хью уверен, что Гай хороший человек. И Лора уверена. А это кое-что значит.
— На что ты намекаешь?
— Ни на что, — отвечаю я с самым невинным видом. На нее опять напала хандра. Гай всегда оказывал на нее странное воздействие, и даже сейчас, когда он лежит практически в коме, его присутствие нарушает всеобщий покой.
Видите? Впервые за долгие годы Белладонна не знает, как поступить с человеком. И хуже всего, что этот человек — мужчина.
Она говорит, что хочет остаться одна, но проводит в комнате Гая все больше и больше времени. Она сидит там с Брайони или читает в кресле-качалке, которое принесла с веранды. Помогает медсестрам, ходит за Гаем, как за родным сыном. Не могу описать, какое это удивительное и трогательное зрелище — смотреть, как она за ним ухаживает. Благодаря Гаю, она становится мягче, бастионы, воздвигнутые ею вокруг сердца, день ото дня рассыпаются в прах, и эти перемены пугают ее не меньше, чем мысль о Его Светлости. Может быть, это происходит потому, что ей нет нужды бояться Гая или разговаривать с ним: он беспомощен, мечется в бреду в желтой спальне и призывает к себе мертвую сестренку. А может, дело в том, что его очень любит Брайони.
А может, Белладонна просто устала бороться, рассчитывать и строить планы. Ей не хочется говорить со мной об изысканиях Притча, хотя раньше она только о них и думала. Теперь ей дороже всего стало здоровье Гая, и в последнее время он, к счастью, пошел на поправку. Он все еще очень слаб, мышцы и суставы скованы болью, но с каждым днем к нему капля за каплей возвращаются силы, и нам больше нет нужды сжигать его простыни или носить маски.
А мне очень одиноко.
В последующие недели наш распорядок дня меняется. Брайони приходит из школы, скидывает сумку с книгами, взбегает по лестнице в желтую спальню, где уже сидит мать. Девочка рассказывает дяде Гаю обо всем, что случилось за день. Потом идет перекусить, поиграть в саду с Сюзанной. Если погода теплая, мы ужинаем на веранде. Потом Брайони с Белладонной идут обратно в комнату Гая, там девочка делает уроки, а затем, взяв на себя взрослую роль, читает ему сказку на ночь. Белладонна придвигает кресло-качалку поближе к кровати и тоже слушает. Гай уже садится, у него появился аппетит. В нем тоже что-то меняется. Я уже не могу представить себе этого худощавого, бледного мужчину таким, каким видел его раньше: в стогу сена или посреди светской компании в клубе «Белладонна». Он всегда был мастером поболтать, веселым и язвительным, судил о любви и жизни с проницательным, колючим остроумием. Теперь он говорит очень мало. Вам это ничего не напоминает?