— Потому что никто больше не читал этого дневника, — подхватывает Гай.
— Да.
— Не знаю, как у нее хватило мужества записать это.
— Я тоже не знаю, — отвечаю я. — Я ее не спрашивал. Она попросила меня переписать все это, чтобы получилось разборчиво, вот и все. Она вела записи на клочках бумаги для акварели, когда все думали, что она рисует. Иногда писала на чистых страницах книги, прячась в ванной, или по ночам. Там, где ее не могли увидеть. Она боялась, что за ней следят. Не все время, но очень часто. Вот почему мы так строго соблюдаем меры безопасности.
— Не нужно передо мной оправдываться. Честное слово, не нужно.
— Гай, мне будет не хватать вас. Почти так же, как мне не хватает мятных джулепов, которые я так искусно смешиваю. — Моя шутка повисает в воздухе. Сейчас не время для шуток.
— Благодарю, Томазино. Мне тоже будет не хватать вас. И я буду скучать по Брайони.
И по Белладонне. Куда больше, чем…
— Найдите их, Гай. Помогите Притчу их найти, — говорю я. Мой голос срывается. Надо пойти прилечь. — Найдите ее ребенка. Найдите этого человека. Мы так близки к цели. Я знаю, очень близки.
Они придут, если не будут знать, кто ты такая.
— Я его найду, — с жаром обещает Гай. — Не успокоюсь, пока не найду.
Не позволяй одиночеству застудить твою душу.
Мне хочется сказать ему, что казематы давно ждут, пыльные, сырые камеры глубоко за винным погребом. Хочется рассказать, что мы уже десять лет ждем, когда же кончится этот кошмар. Рассказать, что уже десятки раз мы были готовы в отчаянии опустить руки, уверенные, что члены Клуба безвозвратно ускользнули от нас.
Ты навсегда останешься пленницей мести, если дозволишь ей взять верх над твоей душой.
Мне хочется рассказать ему, что жизнь в нас поддерживается только силой воли, той силой, которая заставляет рассчитывать и строить планы. «Я не передумаю, — пообещала однажды Белладонна, беседуя с Леандро. — Я не поддамся слабости… И я заставлю их страдать».
Белладонна — смерть твоя.
Часть V
Трудный путь домой
(1956 — 1958)
19
Члены Клуба
Они похитили у нее жизнь. Теперь она похитит их будущее.
Наконец-то мы дождались звонка от Притча. Он назвал имя одного из членов Клуба. Коллега сэра Патти, как мы и думали.
— Пришлось долго раскапывать, — говорит мне Притч. — Осторожно, чтобы комар носа не подточил. В такой ситуации нельзя идти на риск, иначе все дело запорем.
Все боятся ошибки, однако он абсолютно, на все сто процентов уверен, что нашел именно того, кого надо. Нашему пострелу можно доверять.
— Мы нашпиговали «жучками» весь его дом, контору, прослушивали телефоны, — поясняет мне Притч, прихвастнув самую малость. Он заслужил право на небольшую слабость. — Проникнуть в дом оказалось легче легкого: слуги весьма почтительно относятся к людям в форме. Мы представились работниками телефонной станции и сказали, что проверяем линии. Никаких возражений не потерпим, и спасибо за внимание. Наговорили комплиментов служанкам, пригласили их прогуляться. Накупили побрякушек. И, слово за слово, вытянули из них весь семейный распорядок.
А потом, естественно, сбежали, разбив бедняжкам сердца. Некрасиво, очень некрасиво.
А я и не говорил, что мы приятные люди. От приятных нет никакого толку.
Нам нужен хотя бы один, и все они задрожат от страха быть обнаруженными. Одна-единственная ниточка, чтобы вселить в них тревогу и заставить Клуб собраться на экстренное заседание. Дело, конечно, рискованное, но они на это пойдут. Куда им деваться? Особенно если намекнуть им на бесславный конец сэра Патти.
Мы полагаемся на их высокомерие. И то сказать, разве не действовала эта организация сотни лет без сучка без задоринки, устраивая встречи каждые три года по строжайшему расписанию? Даже после того, как Эдуард влюбился в эту глупую американку и она грозила проболтаться? Наверное, какая-нибудь девчонка заартачилась и с ней нужно поговорить по душам; а может, другая явилась в слезах домой, и мама с папой настрочили жалобу в полицию. Но им всегда все сходило с рук. Сойдет и сейчас.
Самые надежные шпионы из команды Притча продумали операцию с предельной точностью; по правде сказать, эта команда не помнит такого развлечения еще с военных времен, когда они разгадывали вражеские шифры. Мне кажется, сейчас Притч — единственный из нас, кто купается в безграничном счастье. Но Гаю не до веселья. Он снял номер в «Конноте», затаился и выжидает, а однажды унылым промозглым днем идет с Притчем прогуляться по Грин-Парк.