– Не то слово! – выпалил я, зардевшись от нежданной похвалы.
– Ну и отлично. Что ж, будем двигаться дальше.
Куда уж дальше, подумал я; мне ведь и так столько всего доверяют!
– С сегодняшнего дня и по пятницу включительно пойдёте на усиление профосмотра работниц ткацкой фабрики. Будете работать под руководством Марии Дементьевны Громилиной.
– Это в женской консультации?
– Вот хорошо, что спросили, а то ушли бы не туда, – ласково улыбнулся Аристарх Андреевич. – Это не в консультации, а в амбулатории, прямо в здании заводоуправления.
– Когда начинать?
– Да прямо сейчас.
– Иду на профосмотр с Громилиной, – похвастался я Натале-Тале.
– А, в поле… Ну, давай, набирайся опыта, получай боевое крещение. Потом расскажешь.
Какое-такое крещение, недоумевал я по дороге в заводоуправление. Неужели то, в чём я варюсь сейчас – это цветочки?
Блок медсанчасти с отдельным входом располагался на первом этаже. Зайдя, я стал читать таблички на дверях. «Терапевт». Ну, это мимо. «Стоматолог». Аналогично. «Процедурная». Опять не ко мне. У четвёртой, самой дальней, была очередь. Табличку можно было не читать, но я, всё же, прочёл: «Гинеколог».
– А, это вы… – блестя очками и прикрывая лицо, словно чадрой, марлевой маской, Громилина повернулась в мою сторону. – Таисия, выдай Михаилу Владимировичу – …ох, и ни фига себе память, – …одежду и напои для начала чаем.
Спешно переодевшись за ширмой и глотнув тёплого сладкого чая из гранёного стакана в подстаканнике с выштамповкой «МПС», я остановился в нерешительности. Выпроводив пациентку: «очереди скажите, перерыв, не беспокоить, не входить, следующую пригласим!», – Громилина сняла маску и жестом приказала мне садиться. Я в ожидании подвоха опустился на краешек стула.
– Для начала, Михаил Владимирович, поговорим не о медицине, а о жизни! – Многообещающее начало, прикинул я.
– Где мы с вами находимся? – Громилина, похоже, держала меня за идиота.
– В амбулатории ткацкой фабрики.
– Правильно. Дальше.
– Мы будем осуществлять профилактический осмотр работниц.
– Молодцом. Дальше.
– Осмотр мы будем проводить с целью выявления общей гинекологической и профессиональной патологии.
– Что-то вы загнули, Михаил Владимирович. Какая на ткацком производстве может быть профессиональная гинекологическая патология? Разве что веретено или челнок от станка по ошибке куда-то не туда присунут, – засмеялась Громилина.
– Простите, Мария Дементьевна. Никакая.
– Молодец. Признаёте ошибки, не упорствуете. Хотя, справедливости ради, поговаривают некоторые, что вибрация ткацких станков может в принципе вызывать альгодисменорею22. Впрочем, – не доказано, и потому до конца не ясно. А теперь последний вопрос. Скажите мне, зачем я задавала вам все предшествующие вопросы?
– Осмелюсь предположить, для того, чтобы я понимал, куда попал.
– Ответ зачтён, – удовлетворённо подытожила «экспресс-зачёт» Громилина. – Хорошо соображаете. Это отрадно. Тогда дам вам вводную. Мы действительно в амбулатории ткацкой фабрики. Там, наверху, тысяча человек женского пола. Человек, заметьте, не скотов. Каждая со своей судьбой, проблемами и болью. Половина – из Средней Азии. Эти по-русски не говорят, общаются через гауляйтеров.
– Через кого? – не понял я.
– Через гауляйтеров. Это мы так называем. Девчонки забитые донельзя, необразованные, другого языка кроме своего не знающие. Разбиты на десятки или двадцатки. В каждой десятке-двадцатке – одна говорящая по-русски. Вот она и есть гауляйтер. Привезены сюда рекрутерами, недельные курсы – и к станку. Девочки только-только из селений. Всего боятся. Живут в трущобах, в скотских условиях. Когда первый страх спадает, начинают путаться с мужиками. Хватают триппер, сифилис, беременеют. Сами обратиться к врачу боятся. Беременности выявляются на поздних сроках, часто с тяжёлой патологией. Приходится абортировать по показаниям. – Громилина остановилась.
– Таисия, чаю наплесни. Вот вам, Михаил Владимирович, первая половина. А теперь… – она достала пачку «беломора», – будете? – я кивнул.
– А теперь вот и вторая. Местные: ткачихи, операторы гребнечесалок, прядильщицы, технологи, инженеры, бухгалтеры, да кого только нет! При детях, кому повезло – при мужьях. Забитые, несчастные, многие пьющие, с разной хронью. Почти у всех, у кого есть мужья – они алкаши да сидельцы. Тянут бабы лямку, и конца-краю лямке той не видно, – с полминуты Мария Дементьевна молча пыхала папиросой. Моя же давно погасла и забытая приклеилась в углу рта.
– И вот, дорогой Михаил Владимирович, так получается, так оно выходит, что на шести этажах над нашими головами – тысяча женских судеб. А присмотреть за ними, кроме нас двоих, некому. Некому, кроме нас, вовремя осмотреть, вовремя поставить диагноз, поймать беду. Некому отогнать на лечение и вовремя начатым лечением спасти жизнь. Понимаете, о чём я?
22
Альгодисменоре́я – патологическое состояние, характеризующееся сочетанием болезненных месячных с циклично возникающими общесоматическими расстройствами.