— Но… почему вы в таком виде и зачем было устраивать этот маскарад, чтобы попасть сюда? — озадаченно проговорила она.
— То, что я должен сообщить вам, мадонна, потребует больше времени, чем прошептать несколько слов возле рощи.
— С чем же вы пришли?
— Почти что с пустыми руками. Могу лишь сказать, что мессер Джуффредо едва ли вернется к вам: когда в последний раз он был здесь, ему показалось, что за ним следили. Ничего более достойного внимания за эти две недели не произошло. Мессер Барбареско просил передать вам, что все идет хорошо; я же могу объяснить это так, что все стоит на месте…
— Вы решились что-то объяснить мне?
— И я даже осмелюсь добавить, что ни мессер Барбареско, ни другие ввязавшиеся в эту авантюру синьоры не способны благополучно завершить ее.
Принцесса покраснела от негодования, и ее огромные темные глаза рассерженно сверкнули. Но она умела сдерживать свой гнев, и ее упрек прозвучал холодно и бесстрастно.
— Мессер, добровольно взятая на себя обязанность посыльного не дает права вам вмешиваться в дела, которые вас не касаются.
— Знаете ли вы, куда приведут вас синьор Барбареско и его товарищи? — не смущаясь продолжал Белларион. — Прямо в руки палача.
— Если это все, что вы хотели сказать мне, мессер, то я покидаю вас, — все тем же ледяным тоном проговорила принцесса. — Я не намерена выслушивать дерзкого нахала, оскорбляющего моих друзей.
— Мадонна, вы правы лишь в одном: мое происхождение действительно нельзя назвать благородным. Но те, кому вы верите и кого называете своими друзьями, — они низменны по своей натуре. О, подождите! — с жаром воскликнул он, увидев, что она собирается повернуться и уйти. — Неужели вы думаете, что лишь слепая случайность привела меня сюда? Какое отношение имеют ко мне проблемы Монферрато или ваши собственные? Почему я мешкаю здесь и рискую своей жизнью, когда меня об этом и не просят? Я отвечу вам: потому что такова воля небес и я не в силах поступать иначе.
Эти простые слова, облеченные в столь неожиданно страстную форму, казалось, произвели впечатление на принцессу, что не ускользнуло от Беллариона, когда она, хотя и слегка язвительно, произнесла:
— Архангел в одежке художника.
— Клянусь святым Иларио, это ближе к истине, чем вы думаете.
— Вас не упрекнешь в отсутствии самомнения, — чуть заметно улыбнулась принцесса.
— Возможно, вы разделите его, мадонна, когда услышите, что замышляют эти конспираторы-глупцы. Известно ли вам, что они собираются убить маркиза Теодоро?
— Убить?! — испуганно воскликнула она.
Он мрачно улыбнулся.
— Значит, вы не в курсе их дел, верно? Я так и думал, что они не осмелятся сказать вам. Однако же они выболтали все это мне, чуть ли не первому встречному, предъявившему им в доказательство своей лояльности несчастную половинку дуката. А если я украл ее с тем, чтобы пронюхать планы этих синьоров и за приличное вознаграждение выдать их маркизу Теодоро?
— Я не верю вам! — со страхом глядя на него, медленно произнесла она. — Я не могу!
— Если им повезет, — невозмутимо продолжал Белларион, — ваш дядюшка получит по заслугам. Но куда больше меня беспокоит то, что заговор, возглавляемый столь бездарными людьми, не имеет никаких шансов на успех. Присоединившись к ним, вы только сыграете на руку регенту: ведь если заговор провалится или о нем станет известно, первым делом будет задан вопрос: «Cui bono fuerit? » note 43
— Но Джан ничего не знает об этом, — возразила она, догадываясь, к чему он клонит.
— Не обольщайтесь, мадонна, — с пониманием улыбнулся Белларион. — Лучше держитесь подальше от своих горе-друзей, пока регент с их помощью окончательно не устранил с дороги вашего брата.
— Я не могу поверить, что они решатся на такое дело без моей санкции, — заявила она, бледная и взволнованная.
— Они хотят поставить вас перед свершившимся фактом. За последние сутки я немного узнал о Монферрато, а также и о самих заговорщиках. Могу поклясться: среди них нет ни одного, от кого бы не отвернулась фортуна.
— Мессер, — задумчиво улыбнулась она, — неужели книги не научили вас, что меньше всего желают перемен счастливцы, которые своим положением обязаны сложившейся в государстве ситуации? Так разве странно, что я вынуждена опираться на неудачников?
— Добавьте: жадных, думающих только о своей выгоде, отчаявшихся игроков, готовых поставить на карту не только свои головы, но и вашу, принцесса, и вашего брата. Они ведь уже успели разделить между собой все государственные должности, и Барбареско сам намекал мне, что амбиции, которыми я якобы руководствуюсь, заслуживают должного вознаграждения. Он не способен представить себе иную причину, заставляющую человека рисковать, и одно это говорит о нем куда лучше, чем все остальное, вместе взятое.
— Барбареско незаслуженно пострадал, — задумчиво ответила она. — Он беден; но когда был жив мой отец, это был первый человек в государстве. Мой дядя лишил его всех почестей и почти всего состояния.
— Ничего лучшего о маркизе Теодоро я до сих пор не слышал.
— Разве я могу бросить его? — не обращая внимания на реплику Беллариона, продолжала она. — Разве можно… О Боже! Что я говорю? — неожиданно прервала она сама себя и, выпрямившись, презрительно рассмеялась ему в лицо. — Каким же искусством владеете вы, абсолютно незнакомый мне человек, полуголодный школяр, безвестный и безымянный, что, полагаясь на одно ваше слово, мне приходится задавать себе такие вопросы?
— Искусством выявлять причинно-следственные связи, мадонна, — мягко улыбнувшись, ответил Белларион.
— Вы опираетесь на неверные предпосылки.
— На неверные предпосылки опираются те, кто замышляет убийство.
— Ими руководит излишнее рвение.
— Всего лишь чрезмерная алчность, принцесса.
— Я не позволю вам говорить так о людях, сохранивших мне верность в тяжелую минуту.
В ее глазах вновь вспыхнул гнев, но она тут же справилась с собой.
— Мессер, я искренне благодарна вам и ценю вашу помощь. Если вы еще не отказались от намерения послужить мне, отправляйтесь к мессеру Барбареско и прикажите от моего имени отбросить всякую мысль о насильственном устранении регента. Передайте, что в противном случае я буду вынуждена сама рассказать ему о заговоре.
— Хорошо, мадонна. Но если, обдумав все как следует…
— Я найду способ сообщить синьору Барбареско свои планы, — перебила она его. — И для этого мне не потребуются ваши услуги. Отправляйтесь с Богом, мессер Белларион.
Она повернулась, собираясь уйти, но он остановил ее.
— Маленькая просьба, мадонна: мне нужно пять дукатов. О, я вижу, вы никак не хотите понять меня! — торопливо продолжил он, заметив ее сдвинувшиеся брови. — Ведь я уже говорил, что мог бы продать все эти сведения маркизу Теодоро, если бы хотел заработать. Мне всего лишь нужно отдать эти дукаты Гоббо, который одолжил мне одежду художника, чтобы я мог беспрепятственно появиться здесь.
— Вам не откажешь в изобретательности, мессер, — сказала она, и ее взгляд смягчился. — Вы получите десять дукатов, если только ваша гордость позволит вам принять их.
— Вы считаете меня гордым?
— Чудовищно гордым своей проницательностью и, помимо этого, чрезвычайно тщеславным.
— Я возьму десять дукатов, чтобы убедить вас в своем смирении. Другие пять могут потребоваться мне на службе у вашего высочества.
— Эта служба окончена, мессер, вернее, будет окончена, когда вы передадите мое повеление синьору Барбареско.
И Белларион ушел, сохраняя в своем сердце уверенность, что настанет день, когда она будет рада признать, насколько необдуманным было ее последнее заявление.
Что ж, по крайней мере, она не ошиблась, если хотела задеть его тщеславие.
Глава VIII. ПАТ
«Едва ли у нас в монастыре в Великий пост кормят более скудно, чем здесь», — думал Белларион, сидя в компании синьора Барбареско, за ужином, состоявшим из черствого хлеба, овощей и кислого, разбавленного вина.