Выбрать главу

— Мадонна! Милосердная мадонна! — позвал он.

Она обернулась и увидела высокого молодого человека с всклокоченными темными волосами и испачканным краской лицом. Он был в блузе, измазанной краской всех цветов радуги, а в руке держал длинную кисть, которой указывал в сторону павильона на острове.

— Не согласится ли ее высочество прийти сюда и посмотреть, как идут дела с фреской? — спросил он. — А заодно узнать новости о юноше, с которым она познакомилась вчера, — добавил он, заметив ее высокомерный взгляд.

Вскоре в павильоне появилась принцесса Валерия и, увидев там молодого художника, сидящего, свесив ноги, на подмостках, остановилась в нерешительности. Он не стал испытывать ее терпение.

— Мадонна, вы не узнаете меня? — воскликнул он, вытирая лицо рукавом.

— Мессер Белларион! Это вы?

— Да, — ответил он, спрыгивая вниз. — Я к вашим услугам.

— Но… почему вы в таком виде и зачем было устраивать этот маскарад, чтобы попасть сюда? — озадаченно проговорила она.

— То, что я должен сообщить вам, мадонна, потребует больше времени, чем прошептать несколько слов возле рощи.

— С чем же вы пришли?

— Почти что с пустыми руками. Могу лишь сказать, что мессер Джуффредо едва ли вернется к вам: когда в последний раз он был здесь, ему показалось, что за ним следили. Ничего более достойного внимания за эти две недели не произошло. Мессер Барбареско просил передать вам, что все идет хорошо; я же могу объяснить это так, что все стоит на месте…

— Вы решились что-то объяснить мне?

— И я даже осмелюсь добавить, что ни мессер Барбареско, ни другие ввязавшиеся в эту авантюру синьоры не способны благополучно завершить ее.

Принцесса покраснела от негодования, и ее огромные темные глаза рассерженно сверкнули. Но она умела сдерживать свой гнев, и ее упрек прозвучал холодно и бесстрастно.

— Мессер, добровольно взятая на себя обязанность посыльного не дает права вам вмешиваться в дела, которые вас не касаются.

— Знаете ли вы, куда приведут вас синьор Барбареско и его товарищи? — не смущаясь продолжал Белларион. — Прямо в руки палача.

— Если это все, что вы хотели сказать мне, мессер, то я покидаю вас, — все тем же ледяным тоном проговорила принцесса. — Я не намерена выслушивать дерзкого нахала, оскорбляющего моих друзей.

— Мадонна, вы правы лишь в одном: мое происхождение действительно нельзя назвать благородным. Но те, кому вы верите и кого называете своими друзьями, — они низменны по своей натуре. О, подождите! — с жаром воскликнул он, увидев, что она собирается повернуться и уйти. — Неужели вы думаете, что лишь слепая случайность привела меня сюда? Какое отношение имеют ко мне проблемы Монферрато или ваши собственные? Почему я мешкаю здесь и рискую своей жизнью, когда меня об этом и не просят? Я отвечу вам: потому что такова воля небес и я не в силах поступать иначе.

Эти простые слова, облеченные в столь неожиданно страстную форму, казалось, произвели впечатление на принцессу, что не ускользнуло от Беллариона, когда она, хотя и слегка язвительно, произнесла:

— Архангел в одежке художника.

— Клянусь святым Иларио, это ближе к истине, чем вы думаете.

— Вас не упрекнешь в отсутствии самомнения, — чуть заметно улыбнулась принцесса.

— Возможно, вы разделите его, мадонна, когда услышите, что замышляют эти конспираторы-глупцы. Известно ли вам, что они собираются убить маркиза Теодоро?

— Убить?! — испуганно воскликнула она.

Он мрачно улыбнулся.

— Значит, вы не в курсе их дел, верно? Я так и думал, что они не осмелятся сказать вам. Однако же они выболтали все это мне, чуть ли не первому встречному, предъявившему им в доказательство своей лояльности несчастную половинку дуката. А если я украл ее с тем, чтобы пронюхать планы этих синьоров и за приличное вознаграждение выдать их маркизу Теодоро?

— Я не верю вам! — со страхом глядя на него, медленно произнесла она. — Я не могу!

— Если им повезет, — невозмутимо продолжал Белларион, — ваш дядюшка получит по заслугам. Но куда больше меня беспокоит то, что заговор, возглавляемый столь бездарными людьми, не имеет никаких шансов на успех. Присоединившись к ним, вы только сыграете на руку регенту: ведь если заговор провалится или о нем станет известно, первым делом будет задан вопрос: «Cui bono fuerit? » [43]

— Но Джан ничего не знает об этом, — возразила она, догадываясь, к чему он клонит.

— Не обольщайтесь, мадонна, — с пониманием улыбнулся Белларион. — Лучше держитесь подальше от своих горе-друзей, пока регент с их помощью окончательно не устранил с дороги вашего брата.