И я сумела удержать эту силу, затолкать её вглубь, откуда она так и не успела выбраться, подавленная моей новообретённой магией.
Сердечная жила дракона… Кажется, именно такая сердцевина была у палочки Беллатрисы. Нет-нет. Мне это точно не подойдёт. И вообще — вот это действительно варварство! Надеюсь, они не убивают драконов, чтобы добыть эти сердечные жилы, а берут их у уже умерших? Но почему-то я в этом сомневалась…
В общем, мне удалось так “завязать узлом” свою магию, что и эта палочка никак на меня не отреагировала. Дядя Гарольд, заметив, как я напряжена, прошептал:
— В чём дело, моя дорогая? Выдохните, постарайтесь расслабиться, позвольте магии свободно течь внутри вас. Вам ничего не угрожает.
Вот здесь он ошибался. И минутой спустя ему предстояло в этом убедиться. И это он ещё не узнал, какой опасности я избежала только что — палочки, которая усилила бы влияние на меня магии Беллатрисы Блэк.
А пока я попыталась последовать совету дяди, радуясь, что палочка с сердечной жилой дракона миновала меня и убрана подальше, а то пальцы, едва расставшись с ней, так и тянулись вслед…
— Перо феникса! — провозгласил мастер, и у меня отлегло от сердца.
Феникс — это как раз для меня — возродившейся для новой жизни. Феникс — это хорошо, это прекрасно! И перо — это не сердечная жила, убивать ради него не надо.
Во мне проснулось детское ожидание праздника, волшебства, чего-то нового и удивительного, чувство, с которым я всегда открывала новую книгу — предвкушение и восторг! Я радостно и легко взмахнула палочкой и…
Огромные разноцветные искры взметнулись фонтаном, помещение наполнил треск и звон. Не можете представить себе огромные искры? Тогда представьте, что под видом волшебной палочки вам вручили фейерверк, и он рванул прямо у вас в руках…
Правда, руки уцелели и всё остальное тоже, зато конец палочки расщепился, обнажив сверкающую сердцевину, а лавку Олливандера заполнили зайцы, бабочки и птички всех мыслимых и немыслимых размеров и расцветок.
Вокруг нас прыгали розовые, сиреневые, оранжевые и традиционные — белые — зайцы, летали бабочки размером с хорошего орла и порхали птички величиной с напёрсток.
— Фините Инкантатум! — мастер взмахнул своей, стремительно извлечённой из рукава палочкой.
Количество бабочек и зайцев несколько сократилось, но они и не думали исчезать полностью. Кроме того, из палочки, которую я продолжала держать перед собой, как некий диковинный бенгальский огонь, продолжали непрерывным потоком исторгаться искры, носившиеся по лавке и превращавшиеся…
О! А ассортимент-то расширился! Появились летающие цветы и радужно переливающиеся тигрята.
С трудом придя в себя, Олливандер отпихнул в сторону зайца размером с овцу (белого в фиолетовый горошек) и отобрал у меня палочку.
Ему понадобилось не менее трёх минут, чтобы избавиться от последствий работы с нестандартной клиенткой.
Мистер Свифт помогал, а я с сожалением провожала взглядом всё это исчезающее великолепие, тихо радуясь, что в лавке никого больше не было.
========== Глава 14. Интересная родословная и неожиданная встреча ==========
— Я давно занимаюсь своим делом, — сказал мастер, переводя дух и глядя на меня с опаской, — но такого не видел ещё ни разу. Боюсь, что впервые за свою долгую карьеру я вынужден признать, что ничем не могу помочь клиенту. Совершенно… нетрадиционная у вас магия…
Теперь он смотрел на меня с каким-то неясным подозрением. Ишь! Нетрадиционная… Нетрадиционная ориентация бывает, а магия — она магия и есть. Их не спросила моя магия, какой ей быть… Это палочки у них какие-то хлипкие, вот что!
— Нормальная магия, — сказала я вслух, вздёрнув подбородок и испытывая внезапный прилив гордости за державу. — Бабушка у меня — Баба Яга, так у неё ещё и не такая магия, — ляпнула я, проникшись русским духом, и тут же ощутила нечто… неуловимое, но уже знакомое — сдвиг в реальностях, новая линия связи… я чувствовала подобное, когда “притянула” дядю Гарольда и Букера. — Троюродная, — быстро прибавила я, испугавшись столь близкого родства.
— Баба Яга… — восхищённо прошептал Олливандер. — Что же вы сразу не сказали… Это очень сильная стихийная разновидность магии. Обычно таким магам вовсе не нужны палочки. И… откровенно говоря, мои изделия вашей магии не выдержат… И изделия Грегоровича — тоже! — вдруг вскинулся мастер. — Некоторые считают… — с обидой начал он.
— Что вы, что вы, я вам верю! Если уж ваши палочки не выдерживают, то о палочках Грегоровича и говорить нечего, — взмахнула я руками с видом знатока.
Олливандер расцвёл. Так. Теперь можно переходить к неприятному вопросу.
— Я надеюсь, её можно починить? — я указала на лежащую поодаль палочку, расщеплённую чуть ли не по всей длине, так что видно было солнечно сияющее перо.
— Да, конечно, — кивнул мастер, бережно поднимая пострадавшую. — И хоть это будет непросто, но мне кажется, что после ремонта она станет даже лучше прежнего, — вдруг улыбнулся он. — Это перо запомнит вашу добрую жизнерадостную магию и принесёт радость и удачу будущему владельцу палочки.
— Надеюсь, что так, — улыбнулась я. — Но всё же — сколько я вам должна?
— Ничего, — мастер на пару секунд задумался. — Но у меня есть одна просьба. Пожалуйста, скажите, из чего была сделана сердцевина вашей семейной палочки и какой мастер её изготовил?
Вот ведь… Опять надо выкручиваться…
— Волос из гривы Сивки-Бурки, — выдала я. — Мастер Иван Дубов. Он вообще-то палочками не занимался. Всё больше боевые и защитные амулеты-артефакты изготавливал, но по горячей просьбе моей прабабки сделал такую вот палочку.
— Сивка-Бурка… — благоговейно прошелестел Олливандер. — Он ещё существует? О… Эта удивительная стихийная сущность, исполняющая желания… Как же удалось раздобыть его волос? Ведь найти его нельзя, можно только вырвать.
— Ну, значит, он его вырвал. А как ещё?
— И остался жив?!
— Раз потом палочку изготовил и на прабабке женился, значит, остался, — резонно заметила я. — Очень уж любил прабабку. Свадебный подарок такой ей сделал, — бормотала я, отступая к двери.
— Значит, Иван Дубов ваш прадед?
Я сглотнула.
— Ну… да… троюродный… или четвероюродный? Точно не скажу, но, в общем, дальний родственник по бабушкиной линии… — я продолжала отступление, с тревогой осознавая, что “непринуждённым движением” языка я только что обзавелась весьма… интересной роднёй.
Олливандер ненадолго выпал из реальности, видимо, пытаясь представить себе волос Сивки-Бурки и решить неразрешимую задачу — как упаковать сие сокровище в древесину и в какую именно, чтобы она выдержала.
Каким-то десятым чувством я поняла, что сейчас он доберётся до озвучивания этого вопроса, а тут уж я совсем не знаю, что отвечать. Придётся какое-нибудь небывалое в природе магическое дерево придумывать…
Промелькнула мысль о дубе — том, что на Лукоморье — с котом, цепью и прочим снаряжением (никто не в курсе, что на дубе делает русалка и как она вообще туда попала?! не иначе, как от Черномора сховалась…) но я потрясла головой, прогоняя видение упорно лезущей на дерево русалки. Чур меня! Я и так уже насочиняла, хоть мешки завязывай.
Ну что поделать — не сложилось с палочкой. Придётся обходиться так. Похоже, моя стихийная магия, если в чём и нуждается, так только в голове на плечах и желательно — умной, а не в палочке.
Есть ещё вариант — разыскать новообретённого прадедушку Дубова и попросить семейную реликвию на время, но лучше этого не делать — слишком опасно. Мне бы научиться пользоваться тем, что есть, без всяких усилителей.
Вспомнился анекдот, в котором Олливандер, не сумев подобрать палочку Хагриду, советовал сломать молодой дубок — и пусть кто-нибудь посмеет сказать, что эта палочка — не волшебная! Я хихикнула, неделикатно толкая задом входную дверь и вываливаясь на улицу.