Успокоиться не получилось. Картины, разыгравшиеся в ее воображении, не желали выходить из головы.
- Хватит! Хватит! – закричала она и, замахнувшись, кинула тяжелой сумкой в зеркало.
Оно моментально разлетелось на тысячи ярких звенящих бликов и осыпалось на пол. Как и ее мечты…
- А-а-а! Нет, Я не хочу! Не хочу! Нет! – у девочки началась настоящая истерика. Она кричала, плакала и ломала предметы, что подворачивались ей под руку, причем делала она это безо всякой магии, руками, как обычная маггла.
Несовпадение реальности и желаний сильно ранило ее душу. Девочка понимала, что от чего-то придется отказаться. В этой новой жизни многие события из прошлого выглядели как-то иначе. То, что раньше казалось естественным, сейчас почему-то больше не вызывало радости и преклонения. Хотелось уже начать жить нормально. Без вылазок, боев и хитроумных планов. Жить иначе: развиваться, учиться, узнавать мир, путешествовать, совершать научные открытия, работать, добиваться успеха, щекотать своих детей, кормить их мороженным, путешествовать с мужем… Но ей хотелось этого с Марволо. Да вот только Марволо явно не разделит с ней эти устремления, когда вернется. И закрадывалась даже в ее голову крамольная мысль плюнуть на прошлое и жить днем новым, днем сегодняшним. Все равно, если она будет молчать, то никто и никогда не узнает, кем она раньше была. Теперь у нее развязаны руки!
Это ведь шанс прожить жизнь так, как хочется. Это ее второй и, кажется, последний шанс!
И в то же время чувство долга заставляло склонить голову перед призрачными идеалами прошлой жизни. Были здесь, конечно, замешаны и чувства. Но с ужасом бывшая пожирательница понимала также, что дело-то уже не только в любви к Марволо. Ей просто претило предательство, и будь она другой, возможно, она бы уже порвала с прошлым. От этих мыслей ей становилось стыдно и страшно. Она не хотела предавать Темного Лорда, но, выходит, что уже предала?
Но сегодня, разбив пару зеркал, разломав в щепки три деревянные тумбы и открутив ручку крана у одной из раковин, Гермиона решила, что будет бороться. Не за себя, нет. Бороться с собой. Она выстоит и не поддастся искушению. Все будет по-старому: она вернет Марволо и останется ему верна независимо от того, примет он ее новую или нет. Она не станет предательницей. Ни за какие блага нового мира!
А пока – стоит уже намекнуть Поттеру-Лорду, кто она такая.
И Гермиона намекнула. Через день. Вот только никакой реакции она от мальчишки не добилась. Он лишь посмотрел на нее с искренним недоумением и спросил, что с ней сегодня не так. Девочка разозлилась и ушла с завтрака пораньше, засела в тупичок перед кабинетом чар и начала терзаться размышлениями о том, что делать дальше и чего делать не стоит.
Уже вечером, разложив все по полочкам, Гермиона пришла к гениальной мысли: Поттер – и есть Марволо, вот только память у него отшибло. Ну, это если грубо выразиться… А если серьезно, то он не осознает себя как Темного Лорда, и лишь в редкие минуты, при определенном стечении обстоятельств, например, память словно временно пробуждается в нем, берет верх. И именно в эти моменты он приказывает василиску совершать нападения. А тот факт, что некоторые нападения на студентов случаются тогда, когда сам Поттер находится при большом скоплении народа, или рядом с ней – так это ничего удивительного. Ведь приказ может быть выполнен не сиюминутно, а чуть позже. Марволо не глуп, и может действовать так специально, отводя подозрения от себя. И что самое интересное, после нападений сам Поттер забывает, что творил в эти «проблески» и потому считает наследником кого-то другого. Когда-то очень давно Гермиона что-то читала о таком феномене, но забыла, как он называется. А Люциус здесь вот причем: тот, скорее всего, пришел к тем же выводам, что и она, но только раньше, и подсуетился: он нашел способ пробудить память души Темного Лорда в новом поттеровском теле. Вот только с помощью чего конкретно, пока не ясно. Но Гермиона догадывалась, что, скорее всего, это какой-то артефакт, или что-то подобное. Потому что ритуал или заклинание не потребовали бы столь явного вмешательства Малфоя. Можно было найти этот артефакт, если тот в Хогвартсе, и прибрать к рукам, уж у нее, ясное дело, получится быстрее, чем у Люциуса, но где именно этот предмет и как он выглядит – пока загадка. И искать его методом тыка тоже бесполезно.
Девочка улыбнулась самой себе и, впервые за долгое время, вздохнула спокойно: столь сложная загадка была успешно решена. Однако расслабляться окончательно было еще рано. Гермиона знала, что она, именно она должна стать той, кто вернет Марволо память его души. А так как специального артефакта у нее не было, то она решила, что стоит поступить так, как для нее характерно – засесть в библиотеке. Разумеется – в запретной секции, где же еще…
Окончательно успокоившись и приободрившись, девочка весело спрыгнула с кровати и спустилась вниз, в общую гостиную.
- Гарри, Рон, как насчет прогулки на улице? Поиграем в снежки, повеселимся, а потом – сразу на ужин, - предложила она.
- Ты… предлагаешь не в библиотеку сходить, а на улицу? Гермиона, с тобой точно все в порядке? – удивился рыжий.
К слову сказать, тон его речи был беззлобный, скорее дружественно-шутливый, поэтому девочка не стала грубить в ответ, а просто снисходительно улыбнулась.
- Отличная идея, Герми! Мы сейчас! – выпалил Гарри и, схватив Уизли за локоть, потащил его в спальню мальчиков – переодеваться.
Девочка хмыкнула, и тоже отправилась наверх, за теплыми вещами. Она была так рада и горда собой, что ни присутствие Рона, ни презрительный хмык Лаванды – ничто ее не беспокоило.
В этот день она позволила себе веселиться, как никогда раньше. Даже в детстве, в той, прежней жизни она не была столь весела и открыта, как сегодня.
Гермиона и сама не заметила, что приняв Поттера как Марволо, она стала украдкой заглядываться на него, старалась угодить, помочь, быть ближе. Этот мальчишка больше не был для нее врагом. Теперь это был ее господин, начальник и любовник. Бывший, а втайне она надеялась, что и будущий…
Маленькая девочка решила, что приложит для этого все усилия.
*
Шумный день святого Валентина, который, кстати сказать, меньше всего в Хогвартсе касался малышни, клонился к закату. Пока счастливые парочки обжимались по углам, а ребята до третьего курса разбирали кроватки, чтобы отправиться в царство Морфея, Гермиона, вооружившись красивым зеркальцем с ручкой, выбиралась из запретной секции библиотеки Хогвартса.
Она была немного раздражена и раздосадована, хотя признавала, что нет ничего удивительного в том, что в школьной библиотеки не нашлось нужной информации. Запретная секция, она, конечно, не для всех, но вовсе не потому, что там, якобы, хранились груды страшных книг, написанные на человеческой коже и содержащие в себе описания та-аких черномагических ритуалов, что и представить жутко. Ерунда! Не было там ничего подобного! Просто некоторые сведения и заклинания курса до шестого-седьмого знать не полагалось, от греха подальше. А то проклянут друг друга детишки, поцапавшись из-за сломанного пера или еще какой ерунды, а их потом в Мунго месяцами выхаживай… Можно по незнанию и безответственности так проклясть, что сразу в Азкабан.
А вот те страшные книги хранились, как правило, в родовых библиотеках, и доступ к ним был далеко не у всех членов семьи. Вот у Блэков были такие книги. Да только она уже давно была не Блэк, и доступ в такую библиотеку получить не могла. Потому и злилась!
Несмотря на кучу заклинаний, наложенных на себя, Гермиона старалась быть как можно более аккуратной: попадать в истории ей очень не хотелось. Поэтому, услышав шум за углом, она остановилась и медленно высунула руку с зажатым в ней зеркальцем вперед. Сначала отразилась гладкая чешуя, а потом огромные желтые глаза…
- “Какого фи…” - мысленно выругалась девочка, но додумать эту мысль ей было не суждено.
Гермиона Грейнджер застыла каменным изваянием среди книжных стеллажей.