— Это хорошо.
— Что-то в твоем голосе не слышно энтузиазма. В чем дело? Ты не хочешь, чтобы вас откапывали? — Чарли не отвечал, и Эллен после небольшой паузы добавила деланно веселым тоном: — Понятно, поскольку поженились совсем недавно, ты и не возражаешь быть отрезанным от всего мира. Но как к этому относится Беллилия?
— Она простудилась и лежит в постели.
— Какая неприятность. Передай ей мое искреннее сочувствие, — исполняя долг вежливости, попросила Эллен. Но голос ее ожил, когда она воскликнула: — Чарли, у меня для тебя поразительные новости! Письмо от Эбби. Как ты думаешь, что в нем написано?
— Опять о каких-нибудь интригах.
— Да ладно тебе, Чарли. Не дразни меня. Это очень важно. Об одном человеке, который находится совсем рядом с тобой.
Его сердце замерло.
— О твоем соседе, мистере Чейни.
— Ах о нем!
— Ты будешь просто в шоке. Прочесть тебе, что она пишет? — Послышался шелест бумаги. — Но прежде, чем я прочту, позволь мне сказать тебе одну вещь, Чарли. Я никогда ему не доверяла. Можешь спросить Эбби. Я с самого начала считала его трусливым и подлым.
— Давай читай.
— Все письмо я читать не буду, ты знаешь, как Эбби многословна. Прочту лишь кусочек. Цитирую: «Судьба сыграла с нами весьма злую шутку, и твой дорогой Чарли, — в телефонной трубке послышался смешок, — ее жертва. Вчера вечером я поехала в Нью-Йорк на прием к Хаттонам. Там я присоединилась к группе знакомых, которые слушали пожилого джентльмена, рассказывавшего всякие фантастические истории о преступлениях и взятках в Канзас-Сити. Я подумала, что он, наверное, редактор или журналист вроде Нормана Хэпгуда или Линкольна Стеффенса. Поскольку я не слышала его имени, я подошла к хозяйке, разливавшей пунш, и спросила, кто он такой. И можешь представить мое удивление, когда она сказала, что это детектив!!»
— Вот как!
— Эбби подчеркнула это слово и поставила два восклицательных знака.
— А что еще она рассказала?
— «Моя хозяйка объяснила, что он не полицейский, а частный сыщик с очень интересной биографией. Он снял дом рядом с их летним поместьем, и она была неприятно удивлена, когда узнала, что он детектив, но потом выяснила, что это вполне приличный, респектабельный человек. После этого мне удалось поговорить со старым джентльменом с глазу на глаз. Когда я сказал, что знакома с молодым человеком, которого зовут так же, как его, он прервал меня и спросил, видела ли я картины его сына. Очевидно, его больше, чем тебя, интересуют работы Бена. Я сказала, что считаю искусство его сына интересным, но немного страшноватым, а он отметил, что большинство молодых леди именно так оценивают творчество его мальчика.
Судя по всему, они воспитанные люди. Кроме того, если он в состоянии купить своему сыну автомобиль и может позволить ему тратить жизнь на писание картин, значит, у них есть деньги. Так что у тебя нет никаких оснований, чтобы…» — Эллен остановилась.
После некоторого молчания, отмеченного треском в трубке, Чарли сказал:
— Продолжай. Что еще она написала?
— Ничего особенного. Очередную глупость.
— И все же?
Эллен рассмеялась, стараясь скрыть смущение.
Снова наступила пауза, а потом Эллен сухим тоном произнесла:
— Она считает, что любой одинокий мужчина должен очаровывать старую деву.
Чарли, как и следовало ожидать, засмеялся:
— Зачем? Ты все еще желтый цыпленок, моя дорогая. А Бен привлекательный парень. Может, Эбби все-таки и не такая глупая.
— Меня это не интересует.
Чарли был доволен. Конечно, после того, как он уехал из города и женился на другой, дорожить привязанностью Эллен было бы эгоистично, но, как всякий нормальный мужчина, он завидовал Бену и своими похвальными словами в его адрес прикрывал тайную неприязнь, которую не смог не выразить:
— И правильно, это не твой тип, Нелли. Он недостаточно хорош для тебя.
— О Чарли! — На этот раз смех Эллен был более свободным и легким.
Веселая, шутливая беседа подняла дух Чарли. Когда он повесил трубку и стал подниматься по лестнице, ему показалось, что его жизнь вошла в нормальную колею. Он видел себя таким, каким его видела Эллен, — человеком, легко поддающимся влияниям. Поэтому он и женился так быстро, хотя и по любви.
— Эллен слишком долго говорила, — отметила Беллилия, когда он вернулся в спальню.
Чарли остановился как вкопанный. Неужели все это время дверь была открыта? Много ли из того, что он говорил, могла услышать его жена?
— Она никогда в него не влюбится, — продолжала Беллилия.
Чарли почувствовал, что снова может двигаться и говорить. Изучая лицо Беллилии, он не заметил ничего, кроме написанного на нем любопытства. И он вспомнил, что о детективах говорила только Эллен, а сам он не произнес ни одного слова, связанного с работой Бена.
— Это все Эбби, — сказала Беллилия. — Наверное, старается спихнуть Эллен на первого попавшегося мужчину, чтобы та не осталась в старых девах.
Слова, которые Эллен произнесла застенчиво, а Беллилия с презрением, возмутили Чарли.
— Эллен не старая дева. Она молодая и красивая девушка.
— А тебе не надо беспокоиться о Бене. Она никогда его не полюбит. Она все еще слишком сильно влюблена в тебя.
— Чушь! — отрезал Чарли, покраснев.
— Хотя она никогда тебя не получит. Я ей не позволю. Ты — мой.
Чарли пожал плечами, словно посчитал этот разговор слишком тривиальным, чтобы его продолжать, и отошел от постели.
Голос Беллилии преследовал его:
— Эллен желает моей смерти, только тогда она сможет выйти за тебя замуж. — Это было сказано таким спокойным тоном, что прозвучало не как абсолютно абсурдная идея, а как честно признанный факт.
Чарли резко обернулся:
— Такое вообще нельзя говорить. Уволь меня от таких безумных заявлений.
— А ты тоже этого желаешь? Хочешь, чтобы я умерла и ты тогда мог бы жениться на Эллен?
— Ты сошла с ума. Эллен прекрасная, добросердечная девушка. Такая мысль ей никогда не может прийти в голову.
— Но она настроена против меня, Чарли. Они с Беном заодно.
Он снова отвернулся и оказался лицом к лицу со своим отражением в зеркале. Чувствуя, что в нем что-то изменилось, он ожидал найти тому доказательство в своем отражении. Изменения были, но еще не в такой степени, чтобы проявиться в его манерах, в речи, даже в выражении его лица. Изменения проявились в том, что он стал изучать манеры, речь и выражение лица Беллилии.
А она тем временем таким же спокойным тоном продолжала:
— Ты не очень хорошо разбираешься в людях, дорогой. Слишком легко им доверяешь. Те, кого ты сильнее всех любишь, оказываются самыми подлыми.
Обернувшись, он испытующе посмотрел на нее: что если она косвенным образом хочет рассказать о себе?
— Я не совсем тебя понимаю.
— Никогда не знаешь, что́ люди на самом деле думают, — продолжала она почти веселым голосом. — Не знаешь, какие у них планы и как они к тебе относятся, что чувствуют. А те, кто представляется такими невинными, часто и есть самые мерзкие обманщики.
Семья Джэкобс была в восторге от новой жены Артура — Хлои. Она была прелестной, порядочной девушкой, и консервативная еврейская семья не стала возражать против иноверки.
— Ты такой хороший, Чарли, что не видишь никакого зла в других. Именно потому, что ты сам порядочный человек, ты и всех остальных считаешь такими же порядочными и даже представить себе не можешь, какими подлыми бывают люди.
Чарли повернулся к камину. Тело его отяжелело, а мозг отупел от усталости. Он знал: за словами Беллилии стоит нечто серьезное и мрачное, и боялся, что она перейдет грань, за которой он не сможет больше бездействовать. Он называл себя трусом и в то же время хотел, чтобы они вернулись в уютную обстановку рождественских вечеров.