В небе на западе тускнели цвета́ кораллов и лаванды. Сумерки дымкой висели в воздухе.
— Чарли!
Чарли вздрогнул.
— Я спустилась вниз.
Мамина белая шаль на плечах, зеленое платье, белая рама двери словно картинная рама — все это было похоже на одно из полотен в старинных сумрачных галереях Европы. Как только глаза Чарли привыкли к полумраку, он увидел ее бледное лицо с темными глазами и руки, сжимавшие шаль.
— Тебе не следовало спускаться вниз.
— Чарли, я хочу поговорить с тобой.
— Хорошо. — Он повел ее в гостиную, которая казалась ему безопаснее, чем его берлога, так как была просторнее. Беллилия выбрала кресло-качалку. Чарли включил все лампочки и зажег спичкой кипу смятой бумаги, лежавшей под дровами в камине.
— Дорогу расчистили, Чарли, и мы могли бы отправиться в город.
— Дорога к крыльцу еще не расчищена.
— Ты мог бы расчистить ее сам. Разве нет?
— Я так и собираюсь сделать завтра утром.
— Сколько времени это займет?
— От двух до трех часов, как я себе представляю.
— Ох, — вздохнула Беллилия и, сделав паузу, сказала: — Тогда мы можем успеть на десять-десять.
— Куда и зачем?
— В Нью-Йорк.
Чарли промолчал. Беллилия стала смотреть на полки с безделушками. Там было пустое место, которое когда-то принадлежало дрезденскому маркизу и его любовнице. Столько всего произошло с тех пор, как она уронила скульптурку, что у Беллилии не было до этого возможности заняться своими полками. Она подошла к ним и хотела переставить на пустое место вазу из севрского фарфора, но тут же покачала головой, так как ваза определенно лучше смотрелась на верхней полке.
— Зачем ты хочешь ехать в Нью-Йорк? — спросил наконец Чарли.
Беллилия вернула вазу на место и отступила на шаг, чтобы иметь лучший обзор.
— Чтобы отдохнуть и развеяться, дорогой. Мы могли бы поехать куда-нибудь на юг Европы. Я бы выбрала Италию. Англичане всегда отправляются зимой в Италию.
— Я тебя не понимаю, — сказал Чарли. Это была ложь. Он точно знал, о чем она предпочла не говорить.
— Мы ведь оба болели, Чарли. У тебя был сильный желудочный приступ, а моя простуда может не отпускать меня месяцами. Отдых поможет нам поправить здоровье.
Она старалась, чтобы ее слова звучали как прописные истины, как они прозвучали бы для их друзей, если бы им сказали, что Чарли Хорст и его жена решили съездить в Европу.
Чарли откашлялся:
— А может, ты просто хочешь избежать встречи с Барретом?
Беллилия снова повернулась к полкам. Теперь она попыталась поставить на пустое место набор миниатюрной мебели, искусно сделанной из серебра.
— У них есть какие-нибудь улики против тебя?
Ее голос звучал так, будто шел откуда-то издалека.
— Не знаю, что ты имеешь в виду.
— Если Баррет узнает тебя, это что-нибудь докажет? Могут ли они сейчас утверждать, после всех этих лет, что Биллу Баррету дали снотворное перед тем, как он упал в воду? Ведь твое бегство и перемена имени — не в твою пользу.
Беллилия спокойно переставляла разные фигурки: аиста, вырезанного из слоновой кости, фарфоровую собачку и двух белых котят, деревянного слоника. Разноцветный зверинец ей очень нравился. Она отступила назад, чтобы полюбоваться им.
— У них ничего против меня нет, кроме подозрений в их грязных, трухлявых мозгах. — В ее голосе не было вызова, всего лишь презрение, как будто ей не хотелось говорить о чем-то гадком, не имеющем к ней никакого отношения.
— Тогда почему бы нам не остаться и не вступить в борьбу? Зачем бежать?