Согласно новому административному делению Королевства Обеих Сицилий, установленному в 1817 году, территория острова была разделена на ряд провинций, и во главе каждой был поставлен губернатор, которому помогали секретарь и провинциальный советник. Катания стала столицей одной из семи провинций, и губернатором ее король назначил Стефано Нотарбартоло, герцога Сам-мартино и Монтальбо. Герцог поспешил приехать в Катанию вместе с женой герцогиней Элеонорой. Катанийская знать встретила их с подобающими званию и рангу почестями. И должно быть, на одном из многочисленных приемов во дворце князя Бискари Манганелли или Каркачи, они и познакомились с молодым музыкантом, который предоставил герцогу и его супруге случай восхититься юным талантом, — новые властители Катании аплодировали ему.
С этой первой встречи началась искренняя и сердечная дружба, связавшая Беллини с герцогом Саммартино и его семьей. Очень возможно, что, посещая его катанийскую резиденцию, Винченцо познакомился там и с братом герцогини — герцогом Энрико, флейтистом-любителем. Молодые люди сблизились, что, однако, не мешало Беллини отмечать все ошибки, какие допускал в своей игре неопытный флейтист. Серьезные взбучки, которые устраивал молодой учитель, нередко вызывали взрыв негодования его ученика, и тот даже насмешливо коверкал фамилию своего критика, называя его Бруттини (от слова «урод»).
Спустя семнадцать лет Беллини вспомнит об этом в письме, в котором сообщит о том, что посвящает свою оперу «Беатриче ди Тенда» герцогине Элеоноре — своей «покровительнице» за «огромнейшую поддержку, благодаря которой стали возможны мои занятия в Неаполе». Эти слова свидетельствуют о материнской заботе, с какой герцогиня Саммартино отнеслась к талантливому молодому человеку, заслуживающему помощи.
Герцогиня обратилась с настойчивой просьбой к мужу, и тот порекомендовал Винченцо подать ему, губернатору провинции Катания, прошение о предоставлении стипендии, дабы помочь семье Беллини в расходах, необходимых для обучения их сына в Неаполитанской консерватории. То, чего не удавалось добиться в течение многих лет, решилось в несколько дней.
И Винченцо подал прошение. Оно написано чужой рукой, но подпись подлинная — «Винченцо Беллини и Ферлито, проситель» — подпись с претензией на каллиграфию, начертанная довольно твердо. Документ этот составляет три с половиной рукописных страницы, и в нем отражены черты характера молодого Беллини — искренность, чувство собственного достоинства, сдержанность. Здесь нет привычных оборотов, цель которых достичь желаемого с помощью намеков, нет и попыток сыграть на чувствах того, кому адресовано прошение. Напротив, в строгой, без прикрас форме коротко изложена вся жизнь «просителя» — что он сделал, какое впечатление производил на публику своими сочинениями, чего хотел бы — завершения музыкального образования, но семья не в силах помочь ему, поэтому он просит о скромной стипендии от городской общины с обязательством отблагодарить родной город и «когда достигнет успехов, оправдать ожидания публики». Последнее сказано не ради эффектного финала. У нас будет еще случай убедиться в том, что Беллини серьезно отнесся к своему обязательству.
Сдержанный тон молодого просителя показывает, что он обращается не просто к влиятельному человеку, а к представителю короля, чтобы тот мог рассмотреть вопрос и решить его положительно, как это бывало прежде в подобных случаях, когда речь шла о молодых катанийцах, посланных учиться изящным искусствам в Неаполь или Палермо.
Ответа пришлось ждать недолго. Губернатор отправил этот документ мэру города князю Пардо, сопроводив запиской, в которой просил отнестись к нему со вниманием. Катанийский муниципалитет собрался во дворце мэрии 5 мая 1819 года. Мэр прочитал присутствующим прошение, которое «Винченцо Беллини и Ферлито» адресовал губернатору, и заметил, что у герцога нет возражений. А когда он спросил Совет, «следует ли определить Винченцо Беллини стипендию для того, чтобы тот мог отправиться в Неаполь учиться музыке», все единодушно ответили «да».
«Муниципалитет, — говорится в официальном документе, — которому известны заслуги деда и усердие отца в преподавании музыки, наблюдая гениальность и живость просителя, убежден, что для города будет честью пойти навстречу похвальному желанию Беллини…» И назначил ему годовую стипендию в 36 унций (точнее — 459 лир) сроком на четыре года. Взамен тот, чья просьба удовлетворяется, обязан спустя год после начала занятий посылать каждый семестр «пробу пера» с заверением учителей, что «он занимается музыкой»… и с квитанцией об уплате за учебу — на тот случай, если по окончании консерватории он не останется в Катании. Тогда он обязан будет возвратить «сумму, которую получил». Катанийцы не возражали против отъезда Беллини, но хотели удержать его в родном городе.