—Надо же, какая прихотливая дама — судьба, — ахнул Дионисио. — значит, она будет работать вместе с отцом. Может быть, он и не знает, что у него есть дочь, ведь ты ему не сказала.
—Но это еще не все, кум. У Федерико есть старший сын, весь в папашу, такой же бессовестный. Сегодня он уже увивался за Габи.
- Они же брат и сестра. Послушай, что я тебе скажу Консуэло, — размышлял Дионисио. — Сегодня же расскажи все Габи, не доводи до беды.
-Тебе легко говорить, кум, вспылила Консуэло. – Габи столько лет жила в уверенности, что ее отец умер, а тут он вдруг свалится ей на голову, и не кто иной, как сам Федерико Линарес.
- Ты сама во всем виновата, кума! — вынес Дионисио свой суровый приговор. — Ты давно должна была сказать Габи, кто ее отец.
Глава 4
Конечно, Габриела была слишком серьезной и здравомыслящей девушкой, чтобы поверить в чудесное создание модели за одну ночь. Новую линию надо искать недели, даже месяцы. Она согласилась не сгоряча: на последнем курсе она положила немало сил для рождения своей любимой тропической линии. В эту ночь она собрала все старые эскизы и рисунки и старательно выбирала лучшие.
И теперь торжественно направилась в «Тропибеллу» Она достаточно профессиональна, чтобы оценить эти работы на твердое «хорошо». Но главное, в них есть свежесть, своеобразная новизна, все, от чего давно отвыкли эти жалкие подражатели.
—Сеньора Линареса сегодня не будет, — объявила Магали. — Приходите завтра утром.
—Этого не может быть, — не поверила Габриела. — Мы условились о деловой встрече.
—Ничем не могу вам помочь, сеньорита. Сегодня он играет в гольф с отцом в своем клубе, — с сочувствием смотрела на нее Магали.
Наконец-то Габриела окончательно спустилась с небес на землю и осознала, как небрежно, бесчеловечно с ней обошлись. Ведь он просто забыл о ней и о своем обещании посмотреть эскизы. Он играет в гольф!
— Передайте своему шефу, Магали, что он — самый безответственный человек. Я работала всю ночь, чтобы успеть подготовить ему рисунки. Прощайте, сеньорита.
У нее хватило выдержки гордо удалиться, но на улице слезы ручьем хлынули из глаз. Ее обманули, предали, унизили. Она плакала, как обиженный ребенок. А мечты, которые она лелеяла все эти дни, — о своей карьере, о просторной квартире, где они будут жить без пьяницы Рамиро, — все рухнуло. Завтра она пойдет искать другое место.
Яркое, праздничное утро было в разгаре, и улочки их квартала давно опустели. Обитатели пораньше устремились в центральные богатые районы в поисках грошовых заработков. Окраины поставляли дешевую рабочую силу для самых черных и грязных работ. Даже солнце не красило эти голые, без единого деревца и куста, узкие улицы с убогими домишками, словно склеенными из картона. Но это была еще благопристойная бедность. На дальних окраинах простирались нищие кварталы с настоящими лачугами и вконец опустившимися, отчаявшимися людьми, которым едва ли предстояло выбраться со дна.
Габриела вдруг с такой острой тоской осознала всю пропасть между их кварталом и роскошной улицей, откуда она возвращалась, — с ее кремовыми и розовыми особняками, утопавшими в садах, где журчали прохладные фонтаны и щебетали птицы. Она не завидовала и не роптала на судьбу, потому что давно обдумала свое будущее: богатство ее не привлекало, она будет много работать и жить достойно и хорошо. И даже если разбогатеет, то никогда не позволит себе так небрежно, по-хамски обращаться с людьми, как обошлись сегодня с нею.
Возле своего дома Артуро возился с колымагой, в надежде, что она побегает еще немного. Марисоль болтала с ним, небрежно облокотившись на капот, в старом халатике и непричесанная. Это были единственные праздные обыватели квартала: Артуро получил отгул, а Марисоль работала с позднего вечера до утра.
Марисоль полетела навстречу сестре. С первого взгляда на Габриелу она поняла — случилось что-то неприятное. Габи уже успокоилась, только губы ее предательски дрожали, когда она поведала Мари о своем походе в «Тропибеллу».
—Ведь я уже подсчитывала, сколько буду получать, — с горечью шутила она над своей наивностью. — Планировала, как отправлю младших ребят в платную школу. Ну ничего, завтра иду искать работу. Чтобы выбраться отсюда, соглашусь на любую — буду продавщицей в магазине модной одежды или манекенщицей. А заниматься своим делом я могу и по вечерам.