Зек читает Собка, зек читает Козаченка, Корнейчука, Дмитерка, Збанацкого. Зек не выдерживает, бежит в туалет и плюется: «Гады, — кричит он, — педерасты! Поотрывайте свои прокаженные руки!,.» Зек не воспитан и не читает критики. Зек напрасно плюется. «Я, падла, неграмотный и то лучше пишу! Штабисты!» Зек поэтому никогда ничего не напишет. Он так и доживет свое без гонораров и «Волг». Читай зек родную советскую критику!
Но зек не потерян, зек имеет связь с волей. Зеку идут бандероли с книгами. Это неслыханно! За всю историю лагерей зекам начали итти бандероли, письма. Идут Панасу Заливахе, Александру Мартыненко, Ярославу Гевричу, Михаилу Масютку, Михаилу Горыню, Юлию Даниелю. Из Киева, Львова, Одессы, Луцка, Харькова, Москвы. Это неслыханно — десятки бандеролей и писем! Администрация: «Шо это такое, шо это за люди присылают? Кто ани?» — «А знакомый». — «А што, как знакомый, так ему позволено нам на шею с...»
Параграфа про невыдачу нет. Есть, чтоб выдавать. Но это же демонстрация поддержки. Зеку выдавай бандероли, так зек «воспрянет духом».
— А шо ему здесь курорт, и он курортная личность?
Тогда зеку раз выдают, а пять нет. Когда получит бандероль, то она проверена с «ног до головы». «А может, крамола какая? А может, деньги пересылают тайным путем?»
Но бандероли демонстративно прибывают от Ивана и Надежды Светличных, Ивана Дзюбы, Вячеслава Черновола, Людмилы Шереметьевой, Галины Севрук, Галины и Вениамина Кушниров... После этого три точки. Иначе для зека этот список бесконечный. А во Львове, Киеве, в Москве получают назад: «Выдаче на подлежит, не положено, адресат отказался» (не адресат, а последняя почта Явас).
Письма квалифицируются. Как такие, что «поднимают дух зека», и такие, что «ничего не гаварят». Остальные приходят за несколько дней. Первые через месяц-два. Или и совсем нет. К зеку письма должны быть скупые, и главное — про погоду. Хорошее письмо, если его получат, событие общее. Если не интимное, читают все. Особенно хороши бы ли письма от Валерия Шевчука и Василия Стуса. А также от Даниелевой жены — Ларисы Богораз. В них — гражданская жизнь, литературные новости. Письма Валерия Шевчука были, как небольшие новеллы. Ими зачитывались...
Такое письмо: «Судебная повестка П — Б 1784. Народный суд Ленинского района города Львова вызывает вас на 10.30 час. 4 августа 1966 г. в деле ответчика о выселении. Секретарь. Подпись.» Такое письмо зек Осадчий получил за два дня. В нем про выселение жены из львовской квартиры. Зек волнуется, зек ходит как полоумный. Зек переживает. Тогда мусор: «Ну что ж ты, падло, теперь не прыгаешь?»
Зеку разрешают тоже писать письма. Зек не совсем обреченное существо. Два письма в месяц. У зека, как и в советской литературе, свой цензор. Зек пишет, что ему тяжело, что плохо кормят. Цензору « это не угодно», цензор запрещает такую переписку. Зек должен писать: «Дорогая мама (сестра, жена). Письмо ваше получил. Живу хорошо. Моей работой администрация довольна. Принимаю участие в общественно-полезной работе лагеря. Прикладываю все силы, чтобы администрация как можно скорее поставила вопрос об условно-досрочном освобождении. Целую. Ваш...» зек возмущается:
— Разве ж это письмо? Это ж г...
— А что ты, сука, романы сюда приехал сочинять! Иди — пописяй!
В лагере десятки молодых и уже пожилых писателей. Они тоже хотят жить литературной жизнью. Даниель:
— Мы можем составить сборник наших лагерных поэтов. Разных национальностей. Мы должны показать миру, что тут сидят совсем не бандиты и антисоветчики. Тут есть одаренные люди, талантливые, и мир должен о них знать. Сборник будет на всех языках лагерных поэтов. Грузина Заури Кабали. Ингуша Али Хашагульгова. Латыша Кнута Скуениекса. Эстонца Вальдура... Сборник красиво оформят наши художники. Панас Заливаха и другие. Мир должен знать, что тут сидят не бандиты...
Кнут Скуениекс:
— С сегодняшнего дня мы будем праздновать даты великих писателей и художников мира. Мы не хотим жить зековской жизнью: баландой, бараком и ножками от