Боцман Слава постарался - кто еще? Чистоплюй и лодырь Юра, тоже всегда недолюбливавший старпома - озадачивал тот работой! - на такое сподвигнуться никогда б не смог.
И сразу сам воздухе в каюты стал разряженным, атмосфера спокойствия вдруг повисла в ней. Николаич уже не буянил, хоть и косился на Уздечкина и подозрительно. Встать не порывался, но ничего и не говорил. В общем, «на стреме» быть еще приходилось. Но - поймал себя Уздечкин на мысли, - в таком комфорте и относительном затишье вахтить можно. Лучше, даже, чем палубу колотить!
До Владивостока вполне можно пересидеть.
Не получилось!
Когда он спешил сменить Юрика уже днем, путь ему преградил все тот же Колёк.
- Слушай, скажи боцману: если он еще раз старпома развяжет, я его самого свяжу!
- Слава, ты чего - Николаича развязывал? - в испуге спрашивал Уздечкин у боцмана.
- Да, - запросто ответил тот, - мы в душ сходили, он помылся, спокойно вернулся - опять завязать себя дал.
Не ошиблись с именем боцману. Славный был человек! И именно у него приходящий в здравый ум Николаевич спросил ночью: «Слава, а что со мной было?»
Утром путы сняли, вахту убрали - пошли парни доски колотить. Уже без боязливой оглядки через плечо, и ножовки с топором уже не подтягивали каждую минуту поближе.
Болезнь прошла - хоть уж и не чаяли!.. Капитан на второй день все же сообщил на берег о происшедшем. И фирмач тотчас дал добро на заход в ближайший порт, чтоб оттуда буйнопомешанного транспортировать домой.
Интересно, в какую бы копеечку это встало?
К счастью, не понадобилось...
Зато через несколько дней понадобились знания и опыт старшего помощника при прохождении Суэцкого канала - знание форватера и умение отшить бесконечно меняющихся лоцманов, дружно клянчивших презенты.
День рыбака Николаич встречал на «сухую» - на вахте, когда абсолютно все (даже затравленный старшим механиком за ужасную стряпню до тихого, уже, помешательства повар-кашевар), кроме него, заседали за сколоченным столом на промысловой палубе. Впрочем, в этот праздничный вечер белая горячка вряд ли кому грозила: Колёк, на которого возложена была обязанность выгнать в машинном отделении, плюс к капитанскому минимуму джентльменскому, еще самогона, по ходу дела продукт дегустировал чересчур активно, каких-то две «поллитры» к столу только и добавив - и на том спасибо!
Штрафанули на девяносто долларов Николаича с фирмы, и по-братски штурмански, переходы-добавления всех часовых поясов «повесили» на его вахту. Здесь-то честно: пять суток капитан со вторым штурманом вдвоем на мостике друг друга меняли.
И это бы все еще ничего, кабы...
Пьяница - пьяницей, а про сигареты-то старпом на берегу не забыл - запасся основательно, на все два месяца перехода красным своим «Дукатом». Не то, что повар - бич, начавший «стрелять» чуть не с первого дня рейса ( все курящие, впрочем, быстро это дело прекратили: «И это последняя, договорились?»). Не то, что Юра, тоже уже истощивший свой запас и пасшийся на этот счет на посиделках в каюте стармеха, и за сигарету ту готовый подписаться под любым словом старшего механика. Но, когда Николаич окончательно пришел в себя, в каюте своей он не обнаружил ни пачки...
Клянчить, однако, ни у кого ни стал - так и дотянул до Владивостока, хоть, как говорится «уши пухли». Ни Слава, ни Уздечкин ему здесь помочь не могли - сами не курили оба. Да, Уздечкин и узнал-то о том перед самым Владивостоком - боцман и поведал: Николаич общался больше теперь со Славой, да пожалуй, по большому счету, с ним только и одним.
С Уздечкиным же говорил так же запросто, как раньше, но далеко не также словоохотливо, и в сдержанности той матрос улавливал потаенную обиду.
- Старпом-то помнит, как ты ему скворца в грудь выписывал, - подзуживал еще под руку Колёк. - Сейчас, во Владивосток придём, он опять белочку поймает - смотри!..
Сам-то, из коридора предупредительно глядючи, остался с чистыми руками!
Старпом, однако, вспомнил и о Уздечкине - когда во Владивосток пришли.
- Андрюха, - сходил бы за бутылочкой, а? - в глухой час темной ночи предложил он вахтенному, в сей момент, матросу.
Тот немало озадачился. Сходить-то можно, тем более, что немало совесть его мучила за то вынужденное рукоприкладство. Но только...
- Николаич, а вам можно? Ничего не будет? - опасливо осведомился он.
Улыбнувшись, тот просто махнул рукой.
- Прошло уже все давно!.. Не переживай - снаряд в одну воронку два раза не попадает!.. Ну, и «Дуката» - сам знаешь, - красного...