Костя посмотрел на ту сторону зала, где сидели гости. Многие откровенно рассматривали красивого парня на сцене. Алекс отошел от края, поднял руки на уровень груди и замер. Из емкостей, что заранее были установлены, начал подниматься густой туман, но не как на репетиции только по сцене, а он расползался по всему залу так, что все оказались в нем. Субстанция была очень плотной - в метре ничего не видно. Тут уже и самому Костику стало интересно, что нового придумал его друг. И вот зазвучала музыка, и вместе с ней исчезли стены зала, пол, потолок. Буквально все, кто находился в зале, оказались на берегу их озера, на довольно большой поляне, где в нескольких метрах от них стоял удивительно красивый «ледяной» сруб. Школа возвышалась где-то на краю поляны. И вот по льду озера идет Алекс, а рядом с ним Девушка-Зима. Голос Алекса звенел в этой морозной красоте.
Зрители сидели с открытыми ртами. У самого Кости по телу бежали мурашки. Из тумана над озером показались шесть пар танцоров, Алекс же, продолжая петь, шел в сторону зала, рядом с ним шла и героиня песни, взмахом руки соорудившая ледяной помост для спуска в зал. Оказавшись среди зрителей, Алекс и девушка, взявшись за руки, продолжали шествие по залу. Каждый шаг девушки видоизменял окружающее пространство, окружая его льдом, инеем и снегом. Танцевальные пары, тоже последовав за исполнителем и оказавшись в зале, разделились, и каждый из них пригласил на танец себе нового партнера, так что ко второму припеву пар было уже двенадцать.
Музыка почти стихла. Плавно, словно движение волны, Алекс повел плечами, все в точности выполняла и его партнерша по танцу - девушка, олицетворяющая зиму. Выглядело это так завораживающе, необычайно красиво. Костик залюбовался грацией своего друга.
- Друзья, все вместе!
Раскинув руки в стороны, Алекс запел припев. Его волосы словно плавали в вихре снежной пурги. Танцоры на мгновение замерли и, подражая Алексу, раскинули руки в стороны и начали медленно двигаться по залу.
«Потолок ледяной, дверь скрипучая, За шершавой стеной мгла колючая, Как пойдешь за порог, всюду иней, А из окон парок синий синий...»
Все в зале поддержали исполнителя: кто-то пел, кто-то танцевал. Другие зачарованно смотрели на это зрелище. Музыка стихла, и зал взорвался аплодисментами.
***
Выходя на сцену, Алекс понимал, что если ничего не сделает, то под откос пойдет все: вся их подготовка, все старания его новых товарищей. Предложив на репетиции свой вариант исполнения, все так воодушевились, что сейчас просто трудились до изнеможения, выступая так, как никогда в жизни. - Я никого не подведу, - сказал сам себе Алекс.
Оставалось только придумать, как и что сделать. Выходя на сцену, он специально не стал спешить, осмотрел зал, увидел расположившихся отдельным «лагерем» болельщиков соперников. Центр занимала знать, на балконах разместились те, кому не повезло попасть к сцене. И, конечно, лоджия руководства, где находился Хиноу, Елена и, судя по наряду, брат императора со своими приближенными. Само жюри было где-то в зале, его он не видел. Слева сидели ученики его школы и аплодисментами подбадривали Алекса. Он очень удивился, увидев, как трое девушек подняли и растянули большой плакат, на котором красовалась речевка в поддержку выступающего. Юный маг смутился и понял, что щеки начинает заливать предательская краска. Но это было приятно, что и говорить. Руки все еще немного подрагивали от волнения, но нужно собраться с духом, и как можно скорее.
Медленно начиная рассказывать историю края и красоты местного пейзажа, Алекс думал, как удивить, сделать выступление незабываемым. Как обычно, решение лежало на поверхности. Красоты края он им покажет и не только покажет, а сделает их осязаемыми. Он изменит не только сам туман, но и все, с чем он контактирует, изменит вид, свет. Медленно направляясь в центр сцены, он решил снять свой роскошный, расшитый причудливой вязью халат темно-синего цвета, выпустил рубаху наружу и подвязал ее поясом на манер русских нарядов. Чёрная, как ночь, рубаха и такого же цвета пояс контрастировали с белыми, распущенными волосами. Сами эти манипуляции на сцене вызвали общий интерес. Из зала раздавались выкрики, и, судя по ответному смеху, доносившемуся со стороны болельщиков соперников, в этом юморе ничего хорошего не было. Он шел и, как заклинание, твердил: только бы ребята все поняли, только бы поняли. Все, что он сейчас делал, шло в разрез с репетициями и тем, что было спланировано. Все, кто знал, что должно было происходить, собрались у выхода на сцену и смотрели. Непонимающие взгляды, шепот, растерянность. Один танцор, смотря на действия Алекса, сказал: