Торакити получил письмо во вторник на прошлой неделе, то есть 25 октября. Оно умышленно было послано ему на рабочий адрес: злодей коварно предусмотрел, чтобы донос не попал в руки Канако и не оказался уничтоженным.
Когда потом это письмо изучили полицейские, оказалось, что оно было отправлено 14 октября. В пределах одного района оно добиралось до адресата более десяти дней — видимо, задержалось на почте, такое сейчас случается постоянно.
Убийство произошло вечером 10 октября. Обнаружено на следующий день, 11-го. И вот, уже на третий день после всего этого, злодей-доносчик, не довольствуясь содеянным, вновь пускает стрелу: он подло направляет гнусную анонимку этому управляющему кинотеатром, этому, пусть бабнику, но в сущности хорошему человеку!
В одиннадцать дня 25 октября управляющий кинотеатром «Гораку Кинема» Миямото Торакити, ничего не подозревая, вскрыл ножницами злополучный конверт. При виде выскользнувшего оттуда листа бумаги с наклеенными словами, вырезанными из печатных страниц, глаза его невольно полезли на лоб.
Читать было неудобно: бумага пузырилась, шрифты разнились. Когда Торакити, наконец, добрался до конца, его круглая, как поднос, физиономия побагровела до корней волос.
Торакити поспешно вытащил из кармана пластмассовую коробочку, схватил щепоть серебристо-белых горошин и отправил все разом прямо в рот. Успокоительным он пользовался давно и с большим удовольствием. Угомонив с помощью лекарства сердцебиение, он снова опустил глаза на письмо.
По мере чтения внутри у него нарастал неукротимый гнев. Торакити сунул скомканный лист в карман и, не говоря ни слова, пулей вырвался из кинотеатра. Порядочный скряга, он тем не менее схватил такси.
На кухне квартиры 1518, корпус 15, квартал Хинодэ за столом напротив друг друга обедали Канако и Тамаки. Удивленная грозным явлением мужа, Канако поднялась, и в тот же момент взрывом прозвучала пощечина.
Вряд ли стоит в мельчайших подробностях описывать здесь, какое грандиозное сражение развернулось следом. Как всегда в порыве эмоций, оба перешли на чистый осакский говор. Это придавало особый колорит великолепному семейному скандалу, украшая простоту и неукротимый нрав супругов так, как украшает парчу положенный на нее цветок.
— Придурок, псих! Врезал — слова не сказал!..
— Еще и объяснять тебе?! Грязью меня с ног до головы замазала, подлюга!!!
— Чтооо? Это как же я тебя…
— Ты мне что плела! Ишь, поклонница она его с молодых лет! Потому и спуталась, да? Хуже ничего не придумала? Нашла себе красавчика!
— Я тебе правду говорила!
— Так я тебе и поверил!
— Ааа, убивают!!!
Если во время семейных скандалов муж — это волк, то жена в такие моменты, пожалуй, относится к семейству кошачьих. У волка есть только одно оружие — клыки, у представителей же семейства кошачьих помимо клыков имеются еще и когти.
Торакити опрокинул жену на стол и, вцепившись ей в волосы, принялся трепать туда-сюда, и вдруг…
— Ах ты!!!
Страшная боль пронзила ему левую щеку, и он невольно отпрянул назад. Брызнула кровь.
— Ну такого я не стерплю! Убью!!! Убью!!!
Зажимая одной рукой бегущие по щеке капли, он налитыми кровью глазами шарил по кухне. Недостатка в режущих инструментах здесь не наблюдалось. В руках Торакити оказался здоровенный нож для рубки мяса.
— Да ты что, всерьез меня убить хочешь?!
— А ты думала, я такую шлюху в живых оставлю?!
— Ааа! Спасите!!!
Семейные скандалы были здесь делом обычным, но сегодня хозяин что-то разошелся.
— Папа, прекрати! Прекрати! Это уж слишком!
Тамаки, пережидавшая бурю на балконе, сообразила, что с отцом неладно.
— Господин сыщик, идите скорей! Папа маму убивает!
После всех событий полиция установила в Хинодэ постоянное наблюдение. Несколько человек тщательно контролировали обстановку и следили за слухами. Один из них и положил конец побоищу между родителями Тамаки.
Когда на вопли девушки примчался сыщик Симура, блестящее сражение было завершено, и хотя обе стороны продолжали пылать друг к другу злостью, в их поведении уже чувствовалось легкое смущение.
— Так! Это что такое? Ну, хозяин, знатных дел ты натворил!
— Папа, сиди спокойно, дай я тебе помажу… — успокоенная появлением полиции, Тамаки вернулась в комнату.
— Отстань, не надо мне ничего!
— Нельзя так, вдруг микробы попадут!
— Хозяин, Тамаки дело говорит. Брось упрямиться, дай прижечь.
— Ну и натворил ты дел! Хозяйка!
— Д-даа?
Обессиленная Канако мешком притулилась в углу.
— Что здесь произошло?