— Ну да, Судо-сан меня так задержал, что время уже вышло, а самое главное — у меня от того разговора так тяжко на душе стало, что я уже и идти туда не могла. Да вы сами представьте: только собралась хахаля себе завести, и прямо за минуту до того у тебя совершенно другой мужчина совета просит, мол, как поступать мужу, если у жены хахаль? Меня это напрочь сразило.
Тут уже даже Тодороку поперхнулся от смеха. Ямакава иронически ухмыльнулся. У Дзюнко увлажнились глаза.
— Так вы решили себе хахаля завести?
— А то! — К Канако вернулось присущее ей жизнелюбие, и теперь она отвечала совершенно непринужденно. — Коль уж о том речь зашла, мой-то — тот еще бабник! Вот я и решила: раз ты так, ну и я вот эдак! Правда, уж так обожглась, так обожглась…
— Так что, значит, Мидзусима все-таки исчезал из своего ресторана в Тамуру?
Беспокойство Ямакавы не было праздным. Если да, то получалось, что проверка алиби Мидзусимы проведена плохо.
— Нет. Я туда позвонила, сказала, что не приду. А он тоже перезванивал, потому как собирался прийти, когда я уже там буду… Вот ловкач, все предусмотрел!
Появился сыщик Миура:
— Господин старший инспектор! Пришел Окабэ Тайдзо, дядя Киёми. Говорит, ему надо вам кое-что сообщить. Это про письма.
— Про письма? — Киндаити и Тодороку переглянулись.
— А Химэно-кун еще здесь?
— Да. Вместе с Эномото.
— Что ж, господин старший инспектор, давайте с нашими собеседницами закончим, а Химэно-кун пусть подождет, пока мы Окабэ послушаем. Не зря же говорят — куй железо, пока горячо.
— Да, пожалуй. Ямакава-кун, у тебя еще есть здесь вопросы?
— Да нет, вроде все.
— Полагаю, я сказала все, что могла. — Канако церемонно поднялась со стула.
— Что ж, и вам, госпожа Судо, спасибо. Если что заметите, сообщите нам.
— Ах да, господин старший инспектор! Окабэ-сэнсэй с дамой. Это та самая, вчерашняя. — Сыщик Миура выразительно подмигнул одним глазом.
Тодороку и Ямакава удивленно обменялись взглядами.
— Ну давай, зови.
— Одну секунду, госпожа Миямото, — задержал Канако Киндаити. — Нет ли у вас каких-нибудь соображений, что могут означать слова «белое и черное»?
— «Белое и черное»? Да нет… Это про что?
— Ничего-ничего, это неважно.
Дзюнко вышла из мастерской вместе с Канако и при виде женщины, стоявшей возле Окабэ, невольно вытаращила глаза. Именно она вчера поджидала Окабэ в универмаге S в Икэбукуро. Дзюнко помнила, как сама разглядывала ее по-женски критично.
Сегодня Сираи Сумико была в японских одеждах и с хорошим макияжем. Вчера в памяти Дзюнко она запечатлелась серенькой мышкой, но теперь вовсе не выглядела такой.
— Проходите, Окабэ-сэнсэй.
Разговаривавший о чем-то с молодыми людьми Окабэ Тайдзо встал, и сразу же вместе с ним поднялась со стула Сумико. Избегая взгляда Дзюнко, она скользнула за штору, отделявшую мастерскую, и до слуха Дзюнко донеслось тихое: «Кто та женщина?»
Присутствие за спиной молодой невесты придавало Окабэ определенное чувство гордости. Обычно он не обращал особого внимания на одежду, за что ему часто доставалось от покойной супруги, но сегодня на нем был аккуратный саржевый костюм, а лицо тщательно выбрито. Вообще-то бриться по воскресеньям ему обычно бывало лень.
Войдя в мастерскую, он взглядом приветствовал всех присутствующих, никого конкретно не выделяя.
— Извините за неожиданное вторжение. Позвольте представить — Сираи Сумико, мы с ней помолвлены.
Чувствовалось, что сам он несколько смущен.
Сумико что-то неразборчиво пробормотала и вежливо склонила голову. Лицо ее пылало жаром (видимо потому, что она уже принадлежала Окабэ).
Тодороку как ни в чем не бывало изучающе смотрел на вошедших.
— Садитесь, пожалуйста. Вы пришли в связи с клеветническими письмами?
— Да.
Окабэ вытащил из кармана конверт. Надпись на нем заставила присутствующих переглянуться. Знакомые, аккуратно выведенные по трафарету иероглифы.
— Прежде чем показывать письмо, я хотел бы просить вас сохранить это в тайне.
— Несомненно. Раз вы этого желаете.
— Я глубоко благодарен вам за то, что вы столь тщательно хранили в тайне содержание письма, которое натолкнуло Киёми на мысль о самоубийстве. Очень прошу так же отнестись и к этому. Появление в газетах имени моей невесты было бы крайне неприятно для ее родственников.
— Можете не напоминать. Мы умеем хранить тайны. Так что же у вас?
— Спасибо. Прошу перед тем, как ознакомиться с письмом, выслушать мои краткие объяснения о моей спутнице. — Он кивнул в сторону Сумико. — Эта дама была замужем, но брак распался, и она нашла приют в доме старшего брата. Это тот человек, имя которого написано на конверте — Сираи Таданари. Он преподает в школе.