Капитолина Павловна вплыла с огромным, окутанным паром блюдом. Она несла его, прижав к животу, заранее радуясь тому удовольствию, какое получат от пельменей гость и домашние.
— Я должен открыть тебе, братец, нашу маленькую тайну: пельмени помогала готовить Ольга. Давай-ка проверим, есть ли у нее кулинарные способности, будет ли муж доволен ею.
Петр Поликарпович делал вид, что старается говорить шепотом и что его слова предназначаются только гостю. Но Ольга засмущалась и отвернулась, потупившись.
— Пан Янек… где вы были, когда вас не было? — неожиданно спросила Таня по-польски, с каким-то вызовом в голосе.
Капитолина Павловна удивленно посмотрела на дочь. «Неужели это реакция на то, что отец старался обратить мое внимание на Ольгу?» — подумал Чарнацкий. Скорее всего, он это сделал ненароком, непроизвольно. Что поделаешь, когда в доме три дочери…
— Долго рассказывать, Таня…
— Потом расскажешь, Ян Станиславович. Ну а теперь за пельмени. Накалывай врага или души, как тебе удобнее, как привык, но атакуй, братец! А то Капитолина Павловна и Ольга Петровна обидятся на нас.
— Капитолина Павловна, нигде я таких пельменей не едал. И уверен, если бы устроили конкурс на лучшие сибирские пельмени от Хабаровска до Омска, вы получили бы первую премию. Я теперь в пельменях хорошо разбираюсь. Только не могу понять, как вы это делаете, что они во рту прямо тают?
— Покойница мать Петра Поликарповича меня научила.
— Нахваливая справедливо Капитолину Павловну и Ольгу Петровну, не забывай, что враг еще не добит… С флангов заходи.
Петр Поликарпович указал на дальний край блюда. Спокойный по своей натуре, он становился воплощением воинственности за трапезой и пускал в ход военную терминологию при весьма мирных действиях за столом. Заглатывая пельмени, он еще несколько сдерживал себя, но, когда подали мясо, которое следовало есть с помощью ножа и вилки, тут уж его ничем нельзя было остановить!
— Ян Станиславович, вы сказали, что теперь разбираетесь в пельменях? — обратилась через стол Ольга.
Какую отвагу бедняжке нужно было проявить, чтобы задать этот вопрос, он это хорошо понимал. Ольга сидела лицом к окну, озаренному заходящим солнцем, лучи его падали прямо на нее. Какая она красивая! Только чуть-чуть грустна.
— Пани Ольга… Я сейчас всем расскажу. — Он решил, что, пожалуй, не стоит обращаться только к ней одной. — Самые вкусные пельмени я ел на Олекме у охотника, полурусского, полутунгуса, из мяса оленя. Осеннего оленя, то есть забитого осенью. Берешь в рот пельмень и чувствуешь благоухание трав, такой от них аромат исходит…
— А мясо убитого по весне оленя плохо пахнет, — поддержала разговор Капитолина Павловна.
— Года два тому назад я плавал по Олекме на комфортабельном пароходе «Алдан» Шнарева Петра Акепсимовича, самого именитого купца в Якутске.
— Шнарев, братец, — лицо известное и в нашем городе. Сам недавно на почте держал в руках поздравительную телеграмму на его имя от французского консула в Иркутске по случаю юбилея фирмы «Наследники А. М. Шнарева». Что ж ты, работал у такого именитого купца и оставил место?!
— А мне интересно все-все про купцов знать, — сказала Таня. — Я даже иногда думаю, а не высмотреть ли мне кого-нибудь из этих пузатых и бородатых, что останавливаются здесь в «Гранд-отеле», обольстить да и выйти замуж, стать купчихой? Буду носить дорогие меха, на каждом пальце по кольцу, буду ездить в Париж и во всякие Европы, заеду и в вашу Варшаву, пан Ян…
Таня, закончив свою тираду, встала и прошлась по комнате с надменной миной, изображая, как тяжело рукам от золотых колец и браслетов. «У нее прямо-таки талант копировать», — подумал Чарнацкий.
— Видишь, братец, мы уже стали совсем цивилизованные, а тут на тебе — революция. Ее и не ждал никто. Пароходы по Лене почту и людей возят, железная дорога через всю Сибирь пролегла. Помню, будто это сейчас было, когда в Иркутск пришел первый поезд. Таня только-только родилась, так что Капитолина Павловна по вполне понятным причинам не могла быть свидетелем столь важного исторического события. А я на тот берег кинулся. Скажу честно, тогда я впервые в жизни паровоз увидел. Наше «Восточное обозрение» написало: «С допотопной Сибирью покончено». На всю жизнь запомнил я эти слова.
Что это хозяин ударился в воспоминания? То ли оттого, что Ян упомянул комфортабельный «Алдан», а может, свисток паровоза навел его на эти размышления?
— А когда первый поезд появился в Иркутске?