Он собрался было уходить, но адвокат попросил его задержаться, полез в ящик стола, вытащил оттуда пачку писем. Быстро просмотрел их, некоторые отложил в сторону.
— У тебя, кажется, каллиграфический почерк? Мне, в связи с завалом дел в Суде чести, да и с массой другой работы, касающейся моей общественной деятельности, председатель Комитета Тобешинский обещал выделить деньги на секретаря. Пока не нашлось подходящей кандидатуры. Завтра на заседании Комитета я согласую с ним, думаю, он возражать не станет.
Для первого дня впечатлений было более чем достаточно. Оглушенный шумом большого города, взволнованный разговорами в доме Долгих и у адвоката, Чарнацкий направился к Ангаре.
Он старался не смотреть на тот берег, на Глазково, где находился вокзал.
Вода в Ангаре была удивительной — то бирюзовой, то темно-синей, в зависимости от солнца и облаков. И еще, наверное, оттого, что вытекала из Байкала. «Обязательно съезжу на Байкал, как только представится оказия», — решил Ян. Он шел берегом реки, который знал хорошо. Вот сейчас кончатся дома, начнется тайга, река очистится от грязных сточных вод Иркутска и потечет свободная, непокоренная.
Появились заросли. Припекало солнце, он снял пиджак, закатал рукава рубашки. Шел и думал о Ирине. Интересно, каков из себя этот юнкер? Петр Поликарпович на седьмом небе от счастья.
Тропка чуть уводила от реки, он обошел заросли лозняка и не сразу разобрался, что происходило на берегу. Рыжий детина держал какого-то мужчину, выкрутив ему назад руки, а второй очищал карманы, «Сводят счеты, подонки», — решил Чарнацкий и хотел было пройти мимо. Но остановился, так как мужчина, которого обыскивали, был довольно прилично одет.
— Что вы делаете?
Услышав голос, тип, обшаривающий карманы, прервал свое занятие и посмотрел на Яна. Решив, что это случайный прохожий, процедил сквозь зубы:
— А тебе-то что? Чеши своей дорогой…
Кажется, он предоставлял Чарнацкому возможность последовать совету адвоката и ни во что не вмешиваться.
— Ну, чего ждешь?
В голосе рыжего слышалась угроза. Это решило дальнейший ход событий. Чарнацкий свернул к реке. Смущало, что человек, на которого напали, не кричит, не зовет на помощь. И еще Ян заметил удивление на лице типа, который советовал ему чесать дальше. Однако удивление тотчас исчезло, когда тип выпрямился и не спеша двинулся навстречу. Чарнацкий смотрел на двоих у берега и не заметил, как в руках идущего на него парня появился нож. На солнце сверкнуло лезвие. «Крикнет или по-тихому бросится?» — размышлял Чарнацкий. На всякий случай перекинул пиджак в левую руку, стараясь сохранять спокойствие. Он понимал, что грабители не убегут. Место пустынное, и вряд ли появится кто-нибудь, чтобы спасти его.
Чарнацкий шел, спотыкаясь, щуря глаза, всем видом показывая полную свою беспомощность. Кажется, он усыпил бдительность бандита. Когда между ними расстояние сократилось до двух метров, Чарнацкий швырнул пиджак и прыгнул навстречу, тот инстинктивно увернулся от пиджака. Этого было достаточно, чтобы в следующее мгновение Чарнацкий прижал его к земле, схватив за запястье. Нож выпал. Рыжий не менее своего дружка был поражен случившимся. Он с силой пнул свою жертву, так, что тот покатился вниз с крутого берега, и бросился к Чарнацкому. Яну ничего не оставалось, как резко дернуть лежащего бандита за руку — тот дико взвыл от боли — и оттолкнуть от себя. Рыжий был без ножа. Чарнацкий схватил его, чуть приподнял и хотел уже было швырнуть в Ангару, но сдержался и поставил на ноги, сильно ударив по лицу. Рыжий отлетел и шмякнулся в кусты.
Все произошло мгновенно. Чарнацкий повернулся к упавшему типу, тот, не переставая скулить и держась за свисавшую плетью руку, сжался от страха.
— Что вы собираетесь с ними делать?
Это после нескольких неудачных попыток жертва нападения наконец-то выбралась наверх. Услышав хорошо знакомый акцент, Чарнацкий ответил по-польски:
— Отдаю в ваше распоряжение.
— О, опять соотечественник!
И прозвучало это отнюдь не радостно. Немало удивленный таким приветствием, Чарнацкий присмотрелся к незнакомцу. У того были живые, лихорадочно блестевшие глаза, но главное — поражала его страшная худоба. И землисто-серый цвет лица — тюремный, хотя ворота тюрем распахнулись в марте. Красная полоска на лбу, след глины, быстро подсыхающей на солнце, казалась свежим шрамом.
— Ловко вы с ними управились. Похоже, в этом деле у вас есть навык. Я бы сказал, если б это не звучало двусмысленно, профессиональный навык.