— Там, — шептала Екатерина, сжимая до боли руку девушки, — права Алешеньки на германский престол, ведь я после смерти брата осталась наследницей, на русский престол, как моему сыну, к тому же от русского по крови отца. Глашенька, душа моя, клянись, что все сделаешь, как я хочу!
И Глафира клялась императрице, что выполнит ее просьбу. А императрица придвинула к ней свое лицо так близко, что были видны все красные прожилки на ее белом лице и грозила, грозила пальцем: «Клянись, клянись...»
Лили проснулась среди ночи в холодном поту. Все было тихо. Ник еще не поднимался из библиотеки. Лили немного успокоилась, свернулась калачиком и начала думать о своем странном сне. Она вспомнила, как однажды Елизавета Алексеевна показала ей изящный альбом, переплетенный в лиловый бархат с бронзовыми накладками. В такие альбомы смолянки писали друг другу стихи. Одно из стихотворений принадлежало Глафире Алымовой, с которой по ее первому мужу, Алексею Андреевичу Ржевскому, она была в дальнем родстве. Что-то Елизавета Алексеевна ей долго рассказывала, о том, что Алымова была любимой фрейлиной Екатерины, а потом вышла замуж за графа Ржевского. И что сватал ее сам Григорий Орлов, фаворит императрицы. И что-то о Ржевском. Какой-то этот Ржевский был странный… Что-то связано было с мальтийскими рыцарями… «Ну, — подумала Лили, вновь проваливаясь в сон, — завтра спрошу у Елизаветы Алексеевны. И что это Ник так засиделся сегодня?».
Глава 7
А Ник и Аполлинарий, обложенные книгами, справочниками, календарями трудились в библиотеке, пытаясь найти те почти неуловимые ниточки, которые должны были связывать маркиза Паулуччи с теми странными событиями, которые произошли на Эриванской площади.
— Все же мне кажется странным, Аполлинарий, кому же оставил перстень маркиз? Неужто нам? Может быть, кто-то другой должен был появиться там?
— Ну что ж, — ответил Аполлинария, потягиваясь на стуле. — Это мы узнаем. Если такой человек есть, то он обязательно появится. Там сейчас дежурит неотлучно Гаспаронэ с дружками. Эти никого не пропустят. Ведь если Паулуччи не появился на каком-то назначенном свидании, а было заранее обговорено, что в этом случае он оставит знак, то кто-то должен явиться за ним в том случае, если это были не вы, Ник. Скоро уже и рассвет. Может, пока отдохнем?
— Давайте, Аполлинарий, предлагаю вам свой кабинет. Может быть, нам с утра придется плотно начать работать. Так уж не будем терять времени.
Аполлинарий согласно кивнул и сыщики, прервав на несколько часов свои изыскания, отправились отдыхать.
Чуткий сон Ника был прерван дребезжащим звонком. Кто-то неистово звонил в дверь подъезда. Ник прислушался. Петрус уже сбегал вниз. Потом раздались шаги. Петрус кого-то вел. Ник вскочил, надел халат и вышел в гостиную. Там, приложив палец к губам и делая страшные глаза вихрастому мальчишке, который с независимым видом стоял посередине гостиной, двигался на цыпочках к кабинету Петрус.
— Гаспаронэ? — удивился Ник — что-нибудь случилось?
Мальчишка быстро закивал головой.
— А где батоно Аполлинарий? — спросил он, ища глазами своего работодателя и патрона.
Аполлинарий уже выходил из кабинета.
— Что стряслось, Гаспаронэ?
— Мы нашли его! — выпалил торжествующим голосом Гаспаронэ.
— Кого? — хором спросили Ник и Аполлинарий.
— Садись и расскажи все подробно, — сказал Аполлинарий, указывая Гаспаронэ на стул.
Тифлисский Гаврош начал свой рассказ с предыдущего дня. Он подробно рассказал, как целый день он и его дружки крутились на Эриванской площади. С удовольствием изобразил в лицах, как и что рассказывали о происшедшем ночью переполохе, о всех предположениях, сделанных на этот счет. Дежурство было поставлено очень четко, мальчишки сменяли друг друга каждый час и стояли на часах по двое. Но все было спокойно. И вот сегодня утром, только забрезжил рассвет, еще не пошли первые трамвайчики конки и только самые усердные дворники мели площадь перед управой, как они увидели, что со стороны семинарии к дому скользит странная фигура, закутанная в темный плащ с капюшоном. Фигура уверенно толкнула дверь возле дворницкой и зашла вовнутрь. Была она там около двадцати минут, выскользнула и быстрым шагом, почти бегом, направилась к Дворцовой. Мальчишки побежали за ней, помня строгий наказ Аполлинария, следить и не спугнуть. Фигура почти миновала дворец наместника и побежала вверх.